– Как вам будет удобнее, – со спокойной вежливостью ответил Алан. – Я сейчас никуда не тороплюсь. Однако хочу уточнить: правильно ли я понимаю, что ваша готовность предоставить мне сведения означает, что мы договорились и что вы готовы отказаться от притязаний на девушку в обмен на мои услуги?

Оборотница вела себя так, будто договор уже заключен, но её спутники пока ни словом, ни жестом не дали понять, что разделяют эту позицию. Именно поэтому Алан и решил сперва расставить все точки над «i» – лучше переспросить с риском прослыть занудой, чем не спросить, а потом горько пожалеть.

Как ни странно, эта троица оборотней ему, пожалуй, нравилась. Форнайту импонировали их решительность, прямота, слаженность охотничьей команды, забота друг о друге. И, конечно, он не мог не одобрить, что они прибрали за собой, уходя с места схватки.

«Похоже, за последние столетия работа меня окончательно испортила», – с иронией подумал Алан. – «Передо мной стоит обнаженная молодая женщина, а я – я! – думаю о том, как хорошо она соблюдает режим секретности! Кто я после этого?»

Но на лице вампира эти размышления не отразились. Внешне Алан Форнайт сохранял полнейшую невозмутимость.

– Согласен, – кивнул Алан.

Выдвинутые условия его не смущали. Он хотел сохранить девушке жизнь, но не ставил перед собой задачи спасти ещё и её снаряжение. В конце концов, это всего лишь вещи – настоящий охотник должен быть готов к тому, что он может всё утратить и нужно будет приобретать всё заново! А то, что оборотни, столкнувшись с охотником, постараются его убить, совершенно естественно – и каждый охотник должен понимать, что если один раз повезло, второй может и не повезти.

В этот момент Алан, внимательно прислушивающийся – на всякий случай – к тому, что происходит вокруг, заметил, что у лежащей на полу девушки-охотницы сменился ритм дыхания: оно стало более частым, прерывистым. То ли обморок сменился сном, наполненным кошмарами, то ли охотница просто пришла в себя.

– Буду рад, – вежливо ответил Алан, прикинув, что на завтрашний вечер никаких дел не запланировано. – Я смогу там быть около восьми. На случай, если возникнут непредвиденные обстоятельства и придётся перенести встречу, возьмите, пожалуйста, мою визитную карточку.

Алану показалось неловким вручать карточку совершенно обнаженной даме (да хоть бы и джентльмену! Кому угодно, у кого нет ни карманов, ни перчаток, куда можно засунуть этот кусок картона!), поэтому он положил визитку на сверток со снаряжением охотницы.

Интересно, как оборотни планируют его забирать? Собаке с таким громоздким свертком в пасти будет крайне неудобно. А пробираться по докам в человеческом облике – без одежды, но с поклажей в руках, – тоже приятного мало. Глава службы секретности подумал, не предложить ли оборотням свои услуги, но уже через мгновение отказался от этой мысли. В троице иностранцев чувствовался очень сильный дух независимости; такое предложение могло их оскорбить.

Да и, кроме того, они не производили впечатления неопытных или безответственных. До сих пор всё, что Алан видел, скорее заставляло думать, что свою охоту эта троица привыкла проводить аккуратно, не оставляя лишних следов. Следовательно, найдут способ справиться и с нынешней ситуацией.

– Если я больше ничем не могу быть полезен, – в конце концов вампир выбрал нейтральную светскую формулировку, – то, пожалуй, можем расходиться. Я предпочёл бы уйти последним, чтобы запереть за нами дверь.

– Конечно, – согласился Алан. – Не беспокойтесь, ведь я уже говорил, что не спешу.

Оборотень, которого, как уже запомнил Алан, звали Аристарх Белов, отодвинул от двери ящики и выскользнул в ночь. Дверная створка открылась и закрылась. Девушка-охотница прерывисто вдохнула; вампир обернулся и увидел, что она лежит с широко распахнутыми глазами. Только вот что она могла увидеть? Окна на складе были закрыты на ночь ставнями – ничтожных крупиц лунного света, с трудом просочившихся сквозь щели, вполне хватало вампиру и оборотням, но для человека это всё равно что ничего. Должно быть, девушка пришла в себя и обнаружила, что связана и находится в кромешной темноте, но где-то рядом тихие, не вполне понятные звуки. М-да, так себе пробуждение.

Объясняться со спасенной незнакомкой при оборотнях не хотелось. Но, с другой стороны, держать девушку в темноте и неизвестности было бы жестоко. Мелькнуло малодушное желание достать флакон с фейской пылью и усыпить девушку обратно, но Алан его подавил: если расходовать купленные у ведьм смеси на такую вот ерунду, никаких денег не хватит.

Вампир-охотник подошёл к лежащей девушке, опустился рядом с ней на колени.

– Сейчас я уберу кляп, – сказал он спокойно и мягко. – Но кричать не стоит. Крик может привлечь каких-нибудь портовых бедолаг, которые прибегут и попадут прямо оборотням в пасть – не более того.

Тон оборотницы был таким любезным, таким светским, словно не она, а какая-то другая женщина недавно фыркала и резко требовала от Алана уйти и оставить её со спутниками в покое. Контраст был разительным – и, тем не менее, не создавалось впечатления, что госпожа Воронина притворяется. Она выглядела абсолютно естественно.

– Ну что вы, не беспокойтесь об этом, – ответил вампир, невольно впадая в ту же светскую манеру, – оставьте флакон себе. При случае сочтемся.

И, повернув голову к лежащей охотнице, спокойно продолжил:

– Я вольный охотник, меня зовут Алан Форнайт. Я только что выкупил вас у оборотней. Когда оборотни уйдут отсюда, я вас развяжу. И после этого вы тоже сможете уйти – куда захотите.

Он вытащил у неё кляп, девушка жадно и глубоко вдохнула воздух, но не издала ни звука.

[indent] Темно. Больно. Мысли разбегаются. Подташнивает. Селена слышит слова, но трудно уразуметь их смысл. Какая-то девушка приглашала мужчину в ресторан. Девушка – мужчину. Сама приглашала. Что за бред? Говорят, во Франции такое возможно, но здесь же не Франция!
[indent] Селена вглядывалась в темноту так пристально, что глаза заслезились. Но без толку.
[indent] Попробовала пошевелиться и поняла, что связана. Отвратительная беспомощность! И больно…
[indent] Потом мужчина сказал, что он – Алан Форнайт. Похоже, у неё действительно бред, настоящий. Форнайт – легенда среди молодых охотников. Селена слышала о нём, ещё когда отец только начинал её учить. Почему вдруг вампир-охотник вынырнул сейчас из её памяти? Это странно.
[indent] А может, она не бредит, просто мужчина назвался чужим именем.
[indent] – Если вы Алан Форнайт, то я королева Виктория, – брякнула охотница, не подумав. Голос прозвучал как-то слабо и хрипло. Жалко прозвучал, подумала Селена и закусила губу.

[indent] Обнаженная рука, без перчатки, прикоснулась к щеке Селены. Рука была холодной, такой же холодной, как дощатый пол внизу. Но это ещё ни о чём не говорило – человек мог просто замерзнуть, особенно осенней-то ночью! Чтобы убедиться окончательно, надо было проверить пульс. Селена довернула голову, потянулась, ловя губами чужое запястье, и рука тут же подалась ей навстречу, как будто незнакомец понимал, что хочет сделать девушка… хотя, может, он и вправду понимал?
[indent] Губы прижались к тому месту, где у людей под тонким слоем кожи маленьким живчиком бьётся артерия. Прижались плотно, почти до боли, чтобы точно не пропустить ни единого удара! Но нет, ничего не чувствовалось.  Старшие охотники часто повторяли, что у вампиров кровообращение настолько медленное, что человек не сможет его заметить; что без специальных приборов нечего даже пытаться.
[indent] Прохладная рука без пульса казалась ненастоящей – чем-то вроде искусно сделанной игрушки. Но игрушка, даже механическая, не может двигаться так легко и плавно и так… осмысленно.
[indent] Селену передернуло. Господи, перед ней действительно настоящий вампир, а она что же, целует ему руку? Брр! Девушка резко отодвинулась, слишком резко – плечо и грудь тут же отозвались болью.
[indent] Голова тоже болела, и это очень мешало соображать. Что ж, вампир с татуировкой охотника действительно мог быть только Аланом Форнайтом. Если, конечно, эта татуировка не поддельная. Но, с другой стороны, какой смысл её подделывать и притворяться единственным в Англии охотником-вампиром? Ради чего?
[indent] – Ладно, я не королева Виктория, – признала охотница. – Меня Селеной зовут.
[indent] Кстати, если перед ней действительно Алан Форнайт… надо задать ему вопрос, на который Селене не мог ответить ни отец, ни другие охотники, рассказывавшие об этой легендарной личности. Вопрос был в нынешней ситуации совершенно праздным, но девушка решила, что если она его не задаст, то потом не простит себе, что упустила случай.
[indent] – А вот… а если вы Алан Форнайт… то я хотела спросить: а вы из Гильдии или из Ордена?

Алан невольно вспомнил Кевина. Тот наверняка мог бы многое сказать о том, зачем нужна вера; у молодого вампира даже в его комнате в службе секретности висело распятие.

– Вампиры бывают разные, – сказал он вслух: столь же точно, сколь и обтекаемо. – Однако хочу напомнить, что ваши недавние противник-оборотни ещё не ушли. Они слышат наш разговор.

И пофыркивают при этом.

– Ты уверена, что хочешь говорить сейчас на личные темы?

[indent] – А о чём прикажете говорить? – ершисто отозвалась Селена. Признавать свою ошибку отчаянно не хотелось. – О погоде? О видах на урожай? Или, может, о здоровье? Как вы себя чувствуете – не тревожит ли вас то, что вы уже много лет мертвы? Ах, у вас всё в порядке, я рада. Моё здоровье тоже хорошо, спасибо! Я просто обожаю валяться раненой на холодном полу! У меня уже руки затекли от веревок, между прочим… Зачем вы меня связали вообще? Я же вам и так ничего не сделаю… Я никому сейчас ничего не сделаю…
[indent] Боевой дух постепенно исчезал, сменяясь тоскливой жалостью к себе. Охотница снова закусила губу. Не жаловаться, только не жаловаться! Пускай Селена сейчас действительно ничего не может, это не повод поступаться гордостью!

[indent] Селена и верила, и не верила, что вампир действительно её отпустит. Кровосос вёл себя доброжелательно, но жизнь приучила девушку, что доброжелательным каждый может прикинуться, а кто знает, что там на самом деле?
[indent] И если она послушно шла сейчас рядом с вампиром, то не потому, что доверяла, а потому, что сил сопротивляться не было никаких. Охотница не строила иллюзий по поводу своего состояния: вампир, и особенно древний, мог сейчас согнуть её в бараний рог и даже не запыхаться. Позвать на помощь? В доках-то – смешно! Тут если кто и прибежит, то разве для того, чтобы тоже поживиться…
[indent] Идти без сапог было очень холодно. Не больно – Селена могла, если надо, пройти босыми ногами и по щебёнке, и по стерне – но вот именно холодно, мостовая в ночную пору казалась по-настоящему ледяной.
[indent] Селена молчала, стискивая зубы, чтобы не стонать, в душе надеясь, что молчание придаёт ей гордый и непокорённый вид.
[indent] А вампир тоже молчал. Не пытался ни успокоить её, ни позлорадствовать. Просто шёл, и всё.
[indent] Голова болела и кружилась. Очень хотелось пить.
[indent] Они вышли из портового района. Селена всё ещё не верила. Взяли кэб, и вампир назвал адрес штаб-квартиры Ордена охотников. Но не может же быть, чтобы это было правдой?
[indent] И только когда кэб остановился, и вампир, спрыгнув с подножки, помог ей спуститься и подвёл к дверям, Селена наконец-то поверила, что всё происходящее – не ошибка и не розыгрыш.
[indent] – Почему? – выпалила она, уже слыша шаги за дверью и лязганье засова. – Почему вы меня спасли?