[indent] Даниэль задумчиво посмотрел на оборотней. Оценивающе. Он видел, что главный задира перехватил этот взгляд. И хорошо.
[indent] Молодые. Кажется, волки, все четверо. Даниэль не смог бы сказать наверняка, но очень на то походило. Немного подвыпили. Достаточно, чтобы разгорячить кровь. Но достаточно ли, чтобы потерять голову? Трудно сказать.
[indent] Молодые, но не совсем уж зеленые юнцы. Интересно, сумеет ли он убить четверых? Шансы есть – особенно, если Моника станет драться на его стороне. Но пойдет ли против своих? Этого он не знал.
[indent] «Волки… – подумал он. – Волк нападет, если видит, что жертва слаба. А поняв, что противник сильнее, – предпочтет ретироваться, если не подыхает от голода.»
[indent] Оборотни перенимают повадки «своих» зверей. Но не в полной мере, само собой. В отличие от зверей, они все же разумны. А еще – пьют спиртное.
[indent] – Видимо, – неспешно сказал он, – мне стоит представиться. Даниэль Сантес.
[indent] Не подлежало сомнению, что имя первого советника Принца оборотням Лондона известно. Как и еще некоторые вещи. Например, то, что Сантес – древний вампир. Со всеми присущими древнему боевыми умениями. И длинной историей взаимоотношений с бесчинствующими оборотнями прежнего Альфы.
[indent] Сантес пошел ва-банк. Он не знал, что предпочтут молодые волки. Возможно, попытаются развоплотить ближайшего соратника Принца вампиров – заслужив, если это получится, – вечную признательность низвергнутого вожака. А, возможно, предпочтут отступить, поняв, что если и свалят древнего, то ценой жизни кого-то из них. Или даже останутся лежать тут все вчетвером, в то время как вампир продолжит ходить по земле.
[indent] Даниэль не мог предсказать, что они выберут. Но знал точно: если только волки поймут, что противник слаб – они кинутся. Все, разом.
[indent] Он посмотрел в глаза вожаку маленькой стаи. Зеленые, с золотисто-коричневым окаймлением вокруг зрачка. И больше уже не отводил взгляда. 
[indent] И так же, глядя глаза в глаза, проговорил:
[indent] – Может быть, и вы представитесь, джентльмены?

Отредактировано Даниэль Сантес (2017-08-17 20:44:24)

[indent] За Моникой бросились двое. Оборотни в мгновение ока исчезли среди деревьев. Даниэлю не нравился этот расклад. Моника, конечно, бегает быстро, но сейчас ее преследовали не люди, а такие же, как она – не менее ловкие и быстрые. И носиться по саду мужчине удобнее, чем женщине – в этом её длинном платье и ботинках на каблуке – красивых, но абсолютно не приспособленных для бега по пересеченной местности. Два молодых волка скорее всего поймают Монику. И что потом? Приволокут сюда? Или поимеют прямо на месте?
[indent] Нет, – подумал он, – не поимеют. Приволокут. У маленькой стаи есть вожак. И он должен быть первым.
[indent] – Удивительное дело, – негромко сказал Даниэль. – Идут века, меняются времена. Люди – и мы, нелюди, вслед за ними – пытаемся изменить себя. Стать более цивилизованными, социальными, терпимыми к новым веяниям. Но весь этот налет цивилизовыванности слетает с нас в мгновение ока, едва лишь самец возжелает самку. И не важно, ходит ли этот самец на двух ногах или на четырех. Нечто дремучее и древнее, взлелеянное веками, мгновенно возникает в нем, и он забывает о цивилизации, о вежливости и этикете, о времени и пространстве. И слушает только этот зов гордости… и плоти. Забавно, мистер Грант, не правда ли?
[indent] Он по-прежнему смотрел на оборотня. Не прерывал этот взгляд – глаза в глаза. Если надо стать зверем, чтобы отвоевать свою женщину – что ж, он им станет.
[indent] – Ну, а раз так, – продолжал Даниэль, – давайте плюнем на эту цивилизацию, черт с ней. И станем как прежде – яростными и необузданными самцами. Поединок, мистер Грант? Победитель получит самку.
[indent] Даниэль усмехнулся. Он ничем не рисковал. Один на один древний вампир уделает молодого оборотня как младенца. Это понимал и он, и – без сомнения – Натаниэль Грант. Ну, если алкоголь не выдул из его головы остатки мозгов.
[indent] Да, это было нечестно. Несправедливо и неспортивно. Но Даниэль плевал на честность. Он желал вернуть Монику и уйти отсюда. С минимальными потерями.

Отредактировано Даниэль Сантес (2017-09-22 12:55:46)

[indent] – Вот так, – негромко сказал Даниэль в пространство, – все меня бросили.
[indent] И ухмыльнулся.
[indent] Молодежь! Им бы только скакать по кустам. А старому вампиру ничего не остается, как прозябать в одиночестве.
[indent] Даниэль снова ухмыльнулся.
[indent] А потом прислушался…
[indent] Нет уж, мальчики и девочки, вы от меня так просто не отделаетесь.
[indent] Он стоял, сосредоточившись, еще пару секунд, призвав на помощь свой острый вампирский слух и ловя малейшие звуки, которые раздавались в ночном парке. Треск ветвей, шорох торопливых шагов, приглушенные голоса.
[indent] Ага! 
[indent] Шаги – легкие, летящие, стремительные. Шаги женщины. Моника.
[indent] Мужчины двигались тяжелее, не маневрировали среди кустов, а проламывались сквозь них, ставя на силу и напор.
[indent] Похоже, они окружали Монику. Медленно, но верно брали в кольцо.
[indent] Ну, что ж, поиграем.
[indent] Даниэль сошел с дорожки и скользнул в заросли.
[indent] Он двигался на звук легких шагов, стремясь успеть прежде, чем сомкнется кольцо.
[indent] «Нет, Моника, никому я тебя не отдам.»

[indent] Она вылетела прямо на него – со шляпкой, зажатой в зубах. В первый момент Даниэль изумился, но тут же понял: шляпка могла пострадать – слететь с головы, когда нужно стрелой мчаться в густых зарослях. Ну, или красивые золотистые перья фазана поломаются… Для Моники – настоящая трагедия: шляпка-то совсем новая.
[indent] Молодой оборотень выскочил следом спустя буквально секунду. Один из тех двоих, кто кинулся за Моникой первым. Вылетел, предвкушая триумф: именно он поймает девицу!.. И затормозил, увидев вампира.
[indent] Даниэль ухмыльнулся в третий раз. И шагнул вперед, ненавязчиво становясь рядом с оборотницей.
[indent] – Я вызвал вашего предводителя на поединок за эту женщину, – проговорил он негромко и лениво. – Где он там шляется? Я всё еще его жду.

[indent] – Давай, – сказал Даниэль, обнимая оборотницу за талию. 
[indent] Он был более чем уверен, что за ними никто не погонится.
[indent] Потом юные оборотни, конечно, скажут, что они напугали вампира, и тот сбежал, убоявшись поединка. Но плевать. Даниэлю было абсолютно все равно, что о нем скажут какие-то там оборотни. Тем более: если так – им придется как-то объяснить своим сородичам, почему они не догнали вампира и позволили ему уволочь их женщину.
[indent] В общем, Сантес склонялся к мысли, что оборотни вообще никому ничего не скажут.
[indent] – Знаешь, – проговорил Даниэль, когда они с Моникой снова вышли на аллею, – я и не собирался их убивать. Разве что покалечить малость. Да и то не всех, а только вожака. Но, может, так даже и лучше.
[indent] Аллея выводила к реке. Сквозь кусты уже смутно виднелась поверхность воды, серебристая от света газовых фонарей. Даниэлю хотелось выйти на набережную и немного полюбоваться рекой и ночным городом – и он направился вперед по дорожке.
[indent] – Поглядим на реку? – предложил он Монике. – А потом пойдем искать тебе ужин. Ты все еще желаешь найти кого-нибудь, умеющего драться? Или сойдет кто попроще?

Отредактировано Даниэль Сантес (2017-10-19 03:01:18)

13 июля 1870 года

[indent] Даниэль проснулся от того, что Моника пошевелилась. Он открыл глаза и некоторое время любовался ее точеным лицом и каштановыми волосами, разметавшимися по подушке. А потом улыбнулся.
[indent] – Доброе утро.
[indent] «Утро» – это он погорячился, впрочем. Должно быть, уже полдень. Или около того.
[indent] Они лежали в кровати в спальне Моники. Вечер и ночь прошли бурно.  Потом Моника уснула крепким сном, как всегда бывало после их любовных ласк, а Даниэль еще долго лежал, глядя на нее и наслаждаясь этим зрелищем. Потом и он уплыл в сон, но вот сейчас, очнувшись, снова смотрел на нее – и не мог насмотреться. Моника была красива. Удивительно красива. Да, лицом она ничуть не напоминала греческих богинь с их классическими пропорциями и идеальными – слишком уж идеальными и потому скучными – чертами. Ее красота была иной. Теплой. Живой. Своеобразной. И это нравилось Даниэлю гораздо больше, чем застывшая холодная классика.
[indent] Моника улыбнулась в ответ, и Даниэль притянул ее к себе. Обнял, запустив пальцы ей в волосы. А она уткнулась ему в шею, и он ощущал на коже ее тихое дыхание.
[indent] Шторы были задернуты – разумная предосторожность на случай, если с утра выглянет солнце. Но, похоже, день обещал быть пасмурным. Сквозь щель между полотнами плотной ткани пробивался лишь тусклый серый свет. А значит, можно куда-нибудь отправиться – навстречу очередным приключениям. Сегодня у Даниэля был свободный день, и провести его с Моникой – отличный вариант. Лучший, пожалуй, из всех, что он мог придумать.
[indent] Даниэль еще раз провел рукой по волосам оборотницы и лег на спину, раскинувшись на кровати.
[indent] – Чем сегодня займемся?

Отредактировано Даниэль Сантес (2017-12-08 12:45:59)

[indent] – В кухмистерскую? – изумленно переспросил Даниэль. – Сосиски и бекон? Зачем?.. Поедем лучше в «Рулс». Закажем тебе огромный кусок едва прожаренной оленины, а на сладкое – пирог с яблоками и ежевикой. И немного красного вина ко всему этому. Просто для тонуса.
[indent] Он встал с кровати и поднял с пола свои брюки.
[indent] – Может быть, конечно, они еще не открылись, но тем лучше для нас. Не придется обедать в окружении всех этих толстых стариканов и их вульгарных подружек, годящихся им во внучки. 
[indent] Даниэль взял свой ботинок, стоявший рядом с туфелькой Моники. Второй ботинок определенно должен был находиться в углу, за стулом – там, куда он вчера отлетел, когда оборотница сдергивала с Даниэля брюки – и ботинки ей в этом мешали… А другая туфля Моники, скорее всего, за кроватью. Именно такова была траектория полета, когда они с Моникой повалились на постель, и оборотница нетерпеливо дернула ногой, скидывая обувь. Даниэль заглянул за кровать – и точно! Она была там.
[indent] И так, мало-помалу восстанавливая в памяти прошедший вечер, он собирал свою одежду – и заодно одежду Моники – пока она медлила с ответом, видимо, обдумывая его предложение.

[indent] И правда: куда бы пойти? Выбор был велик. Даниэль задумался. Зоологический сад – интересная мысль. В последний раз он был там довольно давно; похоже, лет тридцать тому назад. С тех пор, должно быть, всё сильно изменилось. Сад наверняка разросся, появились новые животные. Может, и такие, которых он еще и не видел за всю свою долгую жизнь. Да, с каждой секундой эта идея нравилась ему все больше.
[indent] – Белые верблюды… – отозвался он. – Отличная мысль! Пойдем в Зоологический сад.
[indent] Но тут же – не успел еще Сантес договорить – за окном пронесся резкий порыв ветра, а пару секунд спустя в стекло ударили дождевые капли. О, этот дивный английский климат! Такой удобный для вампиров. Но, порой, жестоко нарушающий планы… А жаль. Даниэль уже настроился полюбоваться сегодня на диковинных животных. Однако, судя по всему, дождь будет затяжным.
[indent] – М-да, – проговорил он, откинув штору и созерцая льющиеся с небес серые струи, – похоже, верблюд отменяется.
[indent] Но, впрочем, посмотреть на диковинных животных всё еще можно. Правда, не на живых, а на чучела – и это минус. Но, с другой стороны, они увидят этих животных в несравненно большем многообразии – и это плюс.
[indent] – А пойдем в Британский музей? – предложил он. – Там отличный отдел естествознания. Не знаю, правда, имеется ли в коллекции белый верблюд, но зато есть, например, утконос. Ты когда-нибудь видела утконоса?

[indent] – Думаю: вряд ли, – отозвался Даниэль, помогая Монике справиться с платьем. – Это ведь просто выпотрошенные трупы. У них даже мозгов нет. Я читал о погребальных ритуалах Древнего Египта. Из тела достают все внутренности – а при том разрезать тело нельзя: это гневит богов. Ну, или что-то в таком роде. Поэтому внутренности вытаскивают специальными инструментами через… разные естественные отверстия. Вот, мозг, например, вынимают через нос. Ну, и так далее. И всё складывают в особые сосуды. Для каждого органа – свой. Хотя вот что интересно…
[indent] Хм. Даниэль никогда не задумывался об этом раньше. Но теперь, когда зашел разговор, он вдруг – припоминая то, что читал о последних археологических исследованиях – поневоле задался вопросом…
[indent] – Знаешь, что интересно? Сердце они не вынимают. Вытаскивают желудок, кишки, печенку, даже мозги. Но сердце оставляют внутри. Возможно, в этом и правда что-то есть…
[indent] И в самом деле. Какая любопытная мысль! Из вампира тоже можно извлечь кишки и печенку – и он останется жив. И со временем всё восстановит. Но вот если вынуть сердце – вампир погибнет. Может, и с этими мумиями всё не так просто, как ему казалось?..
[indent] – Но, с другой стороны, – сказал Даниэль, размышляя, – если они позволили вытащить себя из гробниц, увезти в чужую страну и вставить на обозрение публики, то, боюсь, дела у них идут не в гору.
[indent] Истинные властители Египта наверняка до сих пор лежат в своих роскошных могилах, окруженные защитной магией, убивающей всех, кто осмелится к ним приблизиться. Недаром же столько всего говорят о проклятии пирамид. А другие, не столь могущественные… ну, те бедолаги, которые не сумели себе позволить такую магию, – они и попали в музеи. И, видимо, им уже ничего не светит.
[indent] Хотя… ну, как знать.
[indent] – В общем, трудно сказать, – заключил Даниэль. – Их магия совсем не такая, как у нас. И даже если они до сих пор на что-то способны в плане колдовства – им тут непросто.

Отредактировано Даниэль Сантес (2018-03-09 19:04:00)

[indent] …Пообедав в «Рулсе», одном из самых дорогих ресторанов Лондона, Даниэль и Моника отправились в Блумсбери, где располагался Британский музей.
[indent] Новое здание появилось около тридцати лет назад, после того, как экспонаты перестали влезать в особняк на Рассел-стрит. Величественное и огромное, оно было выстроено в греческом стиле, с длинными рядами колонн и фронтонами, украшенными изящными скульптурами. Подлинный храм науки и искусства!
[indent] Сейчас – в среду, посреди дня – посетителей было немного. Войдя внутрь, Даниэль с Моникой оказались в длинном холле с высоким сводчатым потолком, где их звук их шагов разносился гулким эхом. Отсюда можно было отправиться, скажем, в нумизматический отдел – полюбоваться монетами разных стран и времен. Или пойти осмотреть обширную коллекцию камней и минералов, расширив, таким образом, свои познания в области геологии. Или же – насладиться лицезрением изящных греческих статуй… Но Даниэлю вдруг нестерпимо захотелось увидеть утконоса. Удивительное животное, по поводу которого ученые до сих пор не сошлись во мнениях – зверь это или птица.
[indent] – Пойдем в зоологический отдел? – сказал он Монике. – А потом, если хочешь, навестим твоих приятелей-мумий.

[indent] – Ну да, – подтвердил Даниэль. – У нее внутри только мясо, а весь скелет сверху. Так она защищается от хищников. Попробуй её тронь! У нас, в Италии, были черепахи, – сказал он, внезапно вынув на свет давно похороненные воспоминания. – Не такие большие, правда. А эта – она из Африки… или откуда-то оттуда. В Африке вообще много всего необычного.
[indent] Он помолчал, разглядывая скелет. И впрямь: очень большая черепаха. Откуда-то из очень дальних земель…
[indent] – Знаешь, – сказал Даниэль, не отводя глаз от белых костей, – я не жалею, что стал вампиром. У нас очень много преимуществ по сравнению с людьми. Неимоверное количество. Но кое-что нам недоступно. Например, страны, где много солнца… Я бы хотел путешествовать. Но это не всегда возможно.
[indent] Да. Африка. Азия. Острова в океане. Столько неизведанных мест, где ждут, возможно, невероятные приключения и удивительные открытия. Только, вот, не для вампиров. Там слишком много солнца.
[indent] «Когда-нибудь, – подумал Даниэль, – найдется и от него защита…» А, впрочем, вряд ли. Людям солнце и так не мешает, а придумывать защиту для вампиров – какой для них прок? Сами же вампиры никогда ничего не изобретут. Это Даниэль понял уже давно. Бессмертные, сильные, ловкие, умные. Отличные бойцы. Великолепные тактики и стратеги. Но и только. Созидание – не самая сильная их сторона. Вампиры всё тащат у людей. Изобретения, творчество, любые новшества. Да, и среди вампиров есть поэты, художники, модельеры… но в разы меньше и реже, чем среди людей. Словно бы вместе со смертной сущностью вампиры теряют умение изменять мир…
[indent] Даниэлю и впрямь очень хотелось бы путешествовать. Но нельзя преодолеть невозможное.
[indent] – Ну да ничего! – бодро проговорил он. – И в доступном мне мире хватает чудес.

[indent] Она, что, поняла?
[indent] Неужели Даниэль был столь беспечен, дабы выказать свои чувства насколько явно?
[indent] Непозволительная слабость вкупе с недомыслием.
[indent] Но демонстрировать свою досаду – только усугублять дело. Даниэль с энтузиазмом ответил на поцелуй, чуть прихватив Монику за зад.
[indent] – Спасибо, моя драгоценная, – сказал он, когда оторвался от губ оборотницы. –  Ловлю на слове. Будешь моим солнышком… О! А вон там смотри-ка: утконос.
[indent] Они подошли поближе. Перед ними предстало чучело воистину диковинного создания. Приземистое тельце дюймов четырнадцать длиной, покрытое бурой шерстью. Короткие толстые лапы с гибкими пальцами, немного похожими на пальцы летучей мыши, но между ними – перепонки. Длинный мощный хвост, плоский, словно доска. А морда… Это самое удивительное! Морда зверя заканчивается крепким клювом; он как у лебедя, только больше и шире. И немного раздвоен на конце.
[indent] Вот уж и впрямь: удивительный каприз природы. Казалось, создавая это животное, она так и не смогла решить, кого хочет сотворить – зверя или птицу.
[indent] Сантеса всегда завораживали такие чудеса. Вроде бы, прожив на свете шестьсот с лишком лет, пора перестать удивляться чему бы то ни было. Но он – не переставал.
[indent] Даниэль приобнял Монику за талию, не отводя взгляда от утконоса.
[indent] – Поразительно, да?     
[indent]
[indent]

Отредактировано Даниэль Сантес (2020-05-12 00:43:31)

[indent] – Едва ли, – откликнулся Даниэль. – Сколь мне ведомо, оборотни получаются в основном из хищных зверей. Не так ли? А это создание природы, судя по всему, питается водорослями и личинками.
[indent] Когда-то, очень давно, обликом оборотня могло быть любое животное. Но постепенно хищники вытеснили всех остальных. Может быть, где-то и есть до сих пор большеглазые девы, обращающиеся в нежных ланей, и всякое тому подобное, но Даниэль о таком не слыхал. И, честно сказать, полагал, что остались они только в сказках.
[indent] – Хотя… – он покрепче притиснул Монику к себе, – безобидные на первый взгляд животные тоже могут быть сильными. И способны на удивительные вещи, если загнать их в угол.

[indent] – Хочу, – согласно кивнул Даниэль.
[indent] «Вон тот угол», обнаруженный Моникой, и впрямь был чрезвычайно удобен для… интересных занятий. Между стеной зала и стеклянной витриной, в которой были выставлены засушенные африканские насекомые, как раз оставалось достаточно места, чтобы джентльмен и его дама могли заняться самыми что ни на есть естественными делами. Иначе сказать: такими, которых требует естество.
[indent] Тем более, что смотрители, ходившие по музею, появлялись здесь редко, ибо смотрителей было мало, а залов много. Тем более – в середине буднего дня, когда публика отнюдь не валила валом. В такие моменты большинство смотрителей предпочитали не обходить музей, а воспользоваться моментом, чтобы забиться в задние комнаты музея и скрасить свое существование маленькой капелькой джина. Или большой капелькой.
[indent] – Тот угол вполне подойдет, – уверил Монику Даниэль и, не теряя времени зря, увлёк девушку в проем между витриной и стеной. А здесь одарил ее коротким, но страстным и многообещающим поцелуем. – Итак, моя милая, покажи, на что ты способна.

[indent] В углу между двумя витринами место оказалась на редкость удачное. Здесь их не увидел бы смотритель, даже войдя в зал. Правда, скорее всего, услышал бы. А значит, оставалось только надеться, что смотритель не войдет.
[indent] Ради его же собственного блага.
[indent] Прижав Монику к стене, Даниэль запустил руку ей под юбку. Его рука путешествовала долго, но все же нашла верный путь – и коснулась девушки, спрятанной под слоями и складками тканей. 
[indent] Кончиками пальцев Даниэль погладил нежную кожу на внутренней стороне бедра. Одного бедра, сперва, а затем и второго. Его ласки его были медленными, неспешными. Пальцы двигались неторопливо, мало-помалу поднимаясь все выше – стремясь к лону, а потом снова отступая назад. Дразня. Суля удовольствие, но оттягивая его.
[indent] Губы прикасались к шее девушки. Раз за разом. Снова и снова. Едва-едва стискивая кожу – и вновь выпуская… Только губы… Он мог бы сейчас обнажить клыки и впиться в беззащитную плоть. И Моника это знала. Знала наверняка. Он мог бы вырвать ей горло, погружаясь в бездны кровавого безумства, такого желанного для вампира. Но он лишь касался ее шеи нежными поцелуями.
[indent]  Моника Надь, бесспорно, понимала, что сейчас Даниэль может убить ее. Но знала она и то, что этого не случится. И отдавалась его ласкам без малейшего страха.  И, отчего-то, это было особенно приятно.
[indent] Его пальцы коснулись, наконец, ее лона. Горячего и влажного. Жаждущего. Скользнули по нему, ища – и находя – самые уязвимые места. Те, прикосновения к которым, вызывали волны сладкой дрожи во всём ее теле. И Даниэль, чувствуя эту дрожь и, наслаждаясь ею, менял ритм и темп: то мало-помалу усиливая натиск, то снова ретируясь – ненадолго. Как будто девушка была чудесным музыкальным инструментом, а всё это действо – удивительной музыкальной пьесой, где адажио внезапно сменялось на аллегретто, аллегретто ниспадало до анданте, а анданте вздымалось быстрыми, но плавными волнами, пока не превращалось в аллегро. И так – снова, снова и снова. До кульминации – престиссимо.

Отредактировано Даниэль Сантес (2019-01-21 04:21:05)