[indent] Оборотница постепенно приходила в себя. Чувство было такое, словно она возвращалась с небес на грешную землю; впрочем, Моника не расстроилась, так как земля имела то преимущество, что на ней можно было грешить снова и снова.

[indent] Смысл речей Даниэля наконец дошёл до её сознания, и Моника поразилась, сколько людей вампир уже успел обречь на смерть. Служитель музея, посетители…

[indent] И ведь убьёт же. Не моргнув глазом. Только лишь потому, что его дама внезапно пожелала чего-то странного.  Это польстило бы каждой женщине!  Но Моника, как истинная женщина, уже передумала.

[indent] – Нет, подожди, – запротестовала она. – Я не хотела так много свежих трупов. Я сегодня хочу трупы старинные! Мы всё ещё не посмотрели на мумий!

[indent] Она поднялась на цыпочки и потёрлась носом о щёку Даниэля, чуть-чуть пачкая ему подбородок кровью.

[indent] – И, при зрелом размышлении, я пришла к выводу, что при выборе между музейным служителем и тобой я предпочитаю в постели тебя, – сообщила Моника. – Лучше тебя никого нет. Прогони этого музейного смотрителя, пусть идёт себе с Богом к чёртовой бабушке... Ты ведь его прогонишь, Даниэль, правда?

[indent] – Как несправедливо…– протянула Моника. – Почему за бесчинства англичан должны отвечать итальянец и мадьярка? Я не хочу страдать за то, чего не совершала! А значит… прежде чем они на нас нападут, надо побесчинствовать! Чтобы уж не зря. Хотя бы нос показать этим мумиям! Или… или лучше иные части тела…

[indent] Девушка посмотрела на Даниэля и в который уже раз залюбовалась. Вампир был прекрасен. Он был удивительно изящен и соразмерен, каждая его черта – ни на йоту ни больше или меньше, чем надо. Идеальный цвет лица, пронзительные стальные глаза с отливом в голубизну. Пепельно-серые, почти белые волосы и густые чёрные ресницы – редкое сочетание, придающее облику Даниэля Сантеса некую загадку и удивительным образом подчёркивающее его мужественность. А скрытые сейчас под несколькими слоями одежды грудь, живот, руки, ягодицы тоже представляли собой совершенство.

[indent] – Разденься, – прошептала Моника. – Любой мужчина, даже мёртвый-мумифицированный, увидев рядом такого прекрасного тебя, немедленно помрёт от зависти. И любая женщина тоже помрёт – от зависти ко мне. Так победим! Разденься, Даниэль, или… знаешь… давай я тебя раздену…

[indent] Ей не хотелось смотреть со стороны, как освобождается от шёлка и твида такое прекрасное тело, хотелось самой участвовать в процессе.

[indent] Ласкающими движениями Моника развязала на вампире шейный платок, расстегнула ворот рубашки, бережно отстегнула запонки… на чистый навощенный паркет музейного зала слетел пиджак, потом жилет… девушка взялась за пуговицу брюк и вдруг единым движением опустилась на колени, захватывая мужское достоинство в плен своих тёплых губ.

[indent] Она была мягкой и нежной. Её гибкий язычок сейчас не дразнил, не тревожил, а лишь услаждал, добавляя всё новые и новые тона к сладострастному развлечению.

Отредактировано Моника Надь (2019-01-30 22:10:58)

[indent] Даниэль расстегнул пуговицы на спине Моники, и девушка с готовностью избавилась от платья, а потом выпуталась из нижнего белья. С улыбкой посмотрела на своего спутника. Нагой мужчина и разбросанная по полу одежда составляли поразительный контраст с обстановкой этого высокого строгого зала, где пахло содой, деревом и пылью. В этом было что-то настолько фривольное, что оборотница не удержалась и замурчала от удовольствия.

[indent] А как смотрится тут она сама, Моника? Девушка приподнялась, чтобы увидеть собственное отражение в витрине. А потом встала перед витриной в полный рост.

[indent] Мысли её неожиданно приняли новое направление. Подхватив с пола нижнюю рубашку, Моника быстро и решительно порвала ткань, превращая творение модисток в простые белые полотнища. Эти полотнища девушка частично накинула, частично намотала на себя, пытаясь создать такой же костюм, как на египетской статуэтке – той, что стояла за стеклом.

[indent] – По-моему, я похожа… – протянула оборотница, – или нет… ммммм…

[indent] Она двинулась вдоль витрины, разглядывая плиты с разноцветными фресками. Вот тут мужчина в короткой юбочке пасёт коров. Вот женщина сидит, держа в руке лотос и так сложно переплетя ноги и локти, что даже с гибкостью оборотня скопировать эту позу нелегко. Вот воин с копьём, а вот люди, возделывающие поля… Моника встала так же, как земледельцы в долине Нила, нагнулась с воображаемой мотыгой (и, бросив быстрый взгляд на Даниэля Сантеса, убедилась, что вампир оценил, как оттопыривается её попка).

[indent] – Я совсем как эти люди? – спросила она. – Или?..

[indent] Но на следующей фреске девушка увидела египетских богов. Она читала где-то, что боги в Египте были со звериными и птичьими головами, а потому не сомневалась, что здесь нарисованы именно боги. У кого-то была голова сокола, у кого-то – быка, а у одной богини – голова кошки.

[indent] – Нет, не похожа я на этих людей! – окончательно решила Моника. – Я похожа... на богиню! Уруру!

[indent] Может, и не стоило этого делать, но девушка расшалилась. Её захватило озорство. В мгновение ока она изменила своё лицо – на морду зверя. Рыси, но рысь ведь почти кошка… почти совсем кошка, не так ли? Палево-рыжая шерсть, острые ушки, усы и золотые глаза с вертикальным зрачком, а под этим женская грудь с тёмными крепкими сосками, едва прикрытая полоской ткани, тонкая талия, обнажённые ноги. Моника развернула плечи к Даниэлю, а голову повернула в профиль, как богиня на фреске.

[indent] – Уррр! – сказала она горделиво и грозно.

Отредактировано Моника Надь (2019-07-11 00:47:05)

[indent] Даниэль стоял перед ней на коленях. И это было правильно.

[indent] Перед богиней – на коленях.

[indent] Он желал поднести ей дар… и это тоже было правильно: богам приносят дары. Вот только – Моника фыркнула, раздув ноздри – только с подарком он не угадал.

[indent] Со всех сторон их двоих окружали египетские фрески. Смуглые египтяне били острогой рыб в синей реке, такой широкой, что, казалось, она в состоянии их поглотить; мужчина в золотой шапке ехал на колеснице, поражая копьём врагов; стремительно бежали сквозь заросли тростника женщины в венках из лилий… падал утыканный стрелами слон…

[indent] В долине Нила жили сильные люди, закалённые в боях, в противостоянии пустыне, в укрощении могучей реки. Под стать им были и боги – владеющие и живительной, и одновременно разрушающей силой, скорые как на награду, так и на убийство, независимые, суровые.

[indent] Таким богам не нужна была нежность. Не нужны были лёгкие изящные ласки. Таким богам поклоняются, устраивая пышные жертвоприношения и упиваясь красным пивом.

[indent] И они не ждали, когда люди подарят им наслаждение. Если боги хотели наслаждаться, они брали сами – всё, что хотели.

[indent] Моника наклонила голову, приблизила к Даниэлю свою мохнатую рыжую морду. Втянула в себя воздух, знакомясь с запахом преданного почитателя богини – и, удовлетворённо облизнувшись, резким движением повалила его на пол. Вампир упал, с преувеличенной покорностью распластавшись у её ног, а Моника вскочила на него сверху, оседлала, будто желая сразу пустить в галоп, обхватила крепкими сильными бёдрами. Она брала у мужчины то, что хотела, жёстко и грубо, не стесняясь. Она то вскидывалась вверх, то обрушивалась вниз в дичайшем ритме; впивалась ногтями ему в плечи, порой наклонялась, извиваясь, мимолётно смазывая Даниэля по лицу острыми сосками, и рычала от нарастающего возбуждения.

[indent] А потом настал оргазм – и не промелькнул мгновенно, подобно вспышке, но длился бушующим пожаром, взрывом пороховых складов, извержением вулкана с камнепадом и клокочущей лавой; он длился и длился, до боли, до перехвата дыхания, до исступления, до конца!..

[indent] А потом Моника мягко упала на пол рядом с Даниэлем. Все мышцы расслабились, и звериная морда исчезла, уступив место девичьему лицу. Оборотница прижалась лбом к плечу любовника, чувствуя приятное опустошение и тихую нежность.

[indent] – Даниэль, – мурлыкающе сказала она, – я хочу тебе кое-что сказать, знаешь?.. Ты просто чудо.

[indent] Она лизнула его кожу – белую кожу вампира, гладкую, ничуть не вспотевшую, несмотря на жаркие любовные игры.

[indent] – Никогда раньше я так увлекательно не ходила в музей… надо будет повторить как-нибудь, хорошо?