[indent] За стоящими в ряд особняками тихой, респектабельной Кенигтон-роуд шла другая улица – поуже и погрязнее; а за ней, в свою очередь, начинались дощатые лачужки, в которых ютились рабочие, приехавшие на сезон, уличные попрошайки и тому подобные личности. В приличном обществе о них принято было отзываться как о «не стоящих внимания».
[indent] По пути рыжеволосый парнишка (которого, кстати, звали Барри) рассказал мистеру Гранту, что Лик когда-то был военным – сержантом, особенно подчеркнул мальчик – но пенсии у него нету, поэтому он сперва подрабатывал уличным брадобреем, а потом пристрастился к бутылке и пропил весь инструмент. Теперь Лик перехватывает денег то тут, то там, но всё тратит на выпивку. А ночует в лачужке, которую давно предназначили под снос, потому что там за жильё платить не надо. 
[indent] – Он с утра-то идёт на рынок и начинает рыскать, как бы денег промыслить, – объяснял Барри, – иногда корзины носит за пенни, а когда и украдёт, – было очевидно, что парень не видел в этом ничего достойного осуждения, – а к вечеру как раз на дешёвый джин и набирает. Сейчас он, наверное, у себя. Только-только пить начал, наверное.
[indent] Бывший сержант Лик действительно был у себя. Комната, куда рыжеволосый проводник ввёл детектива, свидетельствовала о нищете, причём не той, относительно достойной, нищете, когда бедняк ещё пытается сохранить подобие нормальной жизни, а о нищете крайней, когда человек окончательно махнул на себя рукой и опустился. В комнате не было мебели; в одном углу валялось старое тряпьё, служившее постелью, в другом громоздились пустые бутылки. Сам Лик, грязный, с испитым лицом, сидел прямо на полу.
[indent] – Вечер добрый, сержант Лик! – поприветствовал пьяницу Барри. – А я к вам джентльмена привёл.
[indent] – Добро пожаловать! – бывший сержант повёл рукой, широким жестом предлагая гостям располагаться где они придумают. – Я люблю джентльменов, если это, конечно, настоящие джентльмены.
[indent] От него исходил запах дешёвого джина.

[indent] – Дааа, в Индии, – покивал сержант Лик. – Восстание сипаев, слышали? Я там был! Лакхнау, Дели… потом Ауд… Пыльно, жарко, нехристи эти смуглые дерутся, как черти… пить хочется так, как молодую жену никогда не хотелось! Но воду пить нельзя. В воде – зараза. Сколько наших ребят полегло там из-за воды! Джин или пиво – дело другое. Их можно. Говорят, что джин шибает в голову. Враки. Если организм к джину привычен, ты остаёшься трезв, как стёклышко.
[indent] Он помолчал и с чувством сказал:
[indent] – Но разве эти чёртовы курицы из английских благотворительных комитетов понимают, что если организм привычен к джину, то ему нужен джин?
[indent] Рыжеволосый Барри выбежал из лачужки вместе со своим шиллингом. Рассуждения Лика о пользе алкоголя он явно слышал уже не раз.
[indent] – А вы не из благотворительного общества будете, нет? – запоздало уточнил отставной сержант у сэра Ричарда. – Или вы из тех, кто собирает материал для книги там, или для статьи?

[indent] – Полковник Хейзл? Полковник Хейзл, значит?
[indent] Голос отставного сержанта стал угрожающим. Лик схватил пустую бутылку из-под джина и взвесил её в руке, как дубинку.
[indent] – Никак я не мог про полковника знать, – процедил он, – потому как служили мы в разных местах, да и притом я не такого полёта птица, чтобы джентльмены ко мне близки были. Это и собаке понятно! Темните вы тут что-то, господин любезный. А почему темните, не знаю. Или вам кто-то напел в уши, что в ту ночь, как Хейзл кончился, я на Кеннингтон-роуд был? Ну и был! А что? Имею право! Я право ходить по улицам имею такое же, как любой другой! Чего вы ко мне привязались? Может, вы шпик?
[indent] Пьяница поднялся на ноги, бесстрашно пошатываясь.
[indent] – А хорошо заплатить – это, скажем, сколько? – добавил он без паузы.

Отредактировано Господин Н. (2018-08-02 23:46:23)

[indent] Лик прикипел глазами к монете в полкроны, которую держал в руке сэр Ричард. Видно было, что он зримо представляет себе все бутылки спиртного, которые можно на эту монету купить. И, может быть, даже на закуску останется!
[indent] – Про службу в Индии я рассказать, конечно, могу, – сказал он после паузы. – Почему бы не рассказать? В этом нет ничего дурного. Никто не может мне запретить рассказать про то, что бывало со мной в Индии! Значит, так: когда, например, я был капралом, сержантом у меня был человек семейный – жена его всюду ездила с ним и только и знала, что рожать детей. Уж не знаю, сколько детей у них родилось до того, как я пришёл в полк, но когда я пришёл, сержант божился, что все известные имена для крещения младенцев он уже перебрал. И что вы думаете? Начал их называть по названиям фортов, где они рождались. Так что вскоре бегали у нас при роте маленькая Джханси, маленький Колаба, потом ещё Муттра, и другие… умирали они в том климате, правда, как мухи…
[indent] Пьяница говорил, но вторая монета в полкроны (та, что сэр Ричард спрятал в карман), всё больше и больше завладевала его воображением. Он даже непроизвольно сглотнул несколько раз, представляя себе, в сколько бутылок он мог бы обратить этакое богатство!
[indent] – На самом-то деле, – сказал он, даже не окончив рассказ о детях, названных в честь военных фортов, – кое-что я о полковнике Хейзле знаю… так, чуть-чуть… знаю, например, что были люди, которые желали его смерти. И если б не убил его кто-то из домашних, то убил бы кое-кто другой, вот так вот. Но только полиции знать про это необязательно.

[indent] – Про этих ваших сасинов, врать не буду, не слышал. А про тугов я в Индии слыхал. У нас приказ был: искать этих бандитов, а коли найдём – вешать… я вам много про это могу рассказать, если заплатите, конечно… – забормотал бывший сержант.
[indent] Вряд ли до Лика, уже успевшего заложить за воротник, дошёл смысл угрозы сэра Ричарда. Но старый пропойца понял главное: посетитель рассержен. Того и гляди, он удалится вместе с двумя полукронами, которые сержант уже мысленно перевёл в батарею бутылок с джином!
[indent] Желание получить деньги возобладало над осторожностью.
[indent] – Что ж вы так сразу-то… – сказал он просительным тоном, совсем не похожим на тот, которым начинал разговор, – последствия, говорите… не отвечаете, говорите… Лгать нельзя, говорите… Да я и не лгу, я всегда правду говорю в глаза, хоть кого спросите! Про тот вечер на Кеннингтон-роуд расскажу, как на духу. Тем более что не виноват я ни в чём. Только вот… полиции-то, сэр… полиции-то всё равно, кто прав, кто виноват. Закатают меня в участок, а там не то что джина – пива не дают!
[indent] Слова о пиве, которого не дают, призваны были разжалобить сэра Ричарда – может быть, он возмутится подобной несправедливостью жизни и не будет доносить в полицию?
[indent] – В тот вечер, честно вам скажу, я был не то что трезв, но выпил меньше обычного, потому как на обычное денег не хватило, – признался бывший сержант Лик. – И раздумывал, как бы мне выпить ещё. А чтобы лучше думалось, решил присесть куда-нибудь, смотрю – крыльцо, ничем не хуже скамейки, а дом-то нежилой, значит, никто меня не погонит… никому не помешаю, хотел я сказать. Так вот, сижу я и вдруг слышу – в доме ходит кто-то. Шаг лёгкий, осторожный, вроде как крадущийся. Никак, думаю, воры! По уму, надо бы позвать полицию, но примите, сэр, во внимание мой внешний вид. Полицейский меня же сразу за воротник схватит! И вот полицию я не позвал, а вместо этого рассудил так: коли дом уже всё равно будет ограблен, то после ухода воров я туда тихонько зайду и тоже поживлюсь чем-нибудь: не подчистую же они всё вынесут, что-нибудь да останется,  а я неприхотливый. У меня даже дверная ручка в дело пойдёт… Ну вот, сижу я, к шагам в доме прислушиваюсь, но там вроде шаги затихли наверху где-то. Но я терпеливый – сижу и сижу. Тут возле дома напротив суета началась, джентльмен какой-то выбежал, мальчишка засвистел, но я тогда внимания не обратил, лишь на следующий день понял, что там полковник скончался. Ну, а тогда я мальчишку-то шуганул от себя – нечего ему тут делать, дверных ручек на всех не хватит – и дальше сижу. Глаза прикрыл и не шевелюсь, будто совсем пьян и сплю. Это верный способ: когда я так сижу, у людей мимо меня взгляд скользит, они меня и не замечают даже. Сижу и слушаю – но в доме тихо. Довольно долго там тихо было. Потом по улице в дом напротив пришли полицейские, а когда они, стало быть, вошли, в доме как раз снова шаги зазвучали. Тихие, как раньше. Вроде как по лестнице кто-то спускается: топ, топ; и к задней двери. Ну, я без спешки встаю и спокойненько иду в обход дома, никто на меня внимания не обращает. А я не тороплюсь, думаю, чего мне торопиться, столкнусь ещё нос к носу с вором, а это мне не с руки. Однако ж вышло так, что я чуть не столкнулся. Вор-то на заднем крыльце стоял и дверь запирал. Ах ты ж, думаю я, негодяй, ты ж мне-то возможности поживиться не оставил! А он дверь запер и пошёл переулочком, причём в руках большой свёрток несёт – с награбленным, я так думаю. Хотел я пойти за ним, да, видно, неловко это у меня вышло, потому как он меня заметил. Темно в переулочке-то было, да и вижу я с годами не так хорошо, как раньше, вот и наступил на что-то, чуть не упал. Ну, вор тут швырнул свёрток свой в сточную канаву, а сам побежит! Побежит! А я за ним бежать не стал, на кой он мне? Я свёрток из канавы вытащил. Только пользы мне это не принесло…
[indent] Пьяница вздохнул.

[indent] – Так я ж долго на Кеннингтон-роуд сидел, – объяснил сержант Лик. – Когда я туда только пришёл, был, стало быть, вечер. А потом стало темнеть, темнеть, и когда полицейские подошли, была уже ночь. Хотя сколько точно было времени, это я не скажу. Часов-то у меня нету.
[indent] Действительно, судя по внешнему виду Лика и обстановке комнаты, у него не было не то что часов, а даже и нижнего белья.
[indent] – А смерти полковнику желал тот самый вор, – торжественно сказал пьяница, понизив голос, – потому как если не желал бы… то… но я… я вам скажу и покажу даже, но только…
[indent] Он заколебался, а потом единым духом выпалил:
[indent] – Две кроны!
[indent] И тут же, как торговец, который пытается расхвалить свой товар, зачастил:
[indent] – Потому как в том свёртке, что я достал из канавы, ну, который он бросил, было оружие! Не хочу я полицейским об этом говорить, потому что мало ли что, я человек ничтожный, заступиться некому, а они разбираться не будут, засадят в тюрьму, и всё тут.  Но оружие самое настоящее, уж я-то в этом разбираюсь! Я сколько лет в армии прослужил! Духовое ружьё! Дорогое, зараза! Адски дорогое – как его выкинешь? А и продать нельзя, потому как кому такое толкнёшь? Только тем, кто тёмными делами промышляет, но я не такой, я честный, я подозрительных личностей не знаю даже, а всё старьевщикам отдаю.

[indent] – Вы настоящий джентльмен, сэр! – с чувством произнёс бывший сержант.
[indent] Перспектива получить деньги воодушевила его настолько, что он буквально рысью побежал в другой угол комнаты, где валялась служивавшая постелью куча тряпья. Порывшись в этих старых грязных тряпках, пьяница извлёк из-под них ружьё, которое тут же и протянул сэру Ричарду.
[indent] Духовые ружья уже полстолетия как были вытеснены на рынке огнестрельными и потому не выпускались в промышленном производстве. Они стали уделом отдельных мастеров-оружейников и предметом интереса любителей, не более того.
[indent] Но то, что увидел сейчас частный детектив, никак не походило ни на духовые винтовки начала XIX века, ни на современные игрушки для безопасного спорта. Это было настоящее оружие, ладное и мощное, стреляющее бесшумно и далеко. Идеально подогнанные друг к другу детали, а также необычная форма приклада говорили о том, что ружьё было создано мастером по индивидуальному заказу – и наверняка дорого стоило.
[indent] Даже сейчас, будучи испачканным в отбросах из сточной канавы и кое-где начиная ржаветь от сырости, это оружие внушало уважение.
[indent] – Ружьё ваше – деньги мои! – подытожил Лик.

[indent] Осмотрев ружьё со всех сторон и стерев с него налёт грязи, сэр Ричард увидел на стволе сверху небольшое клеймо – букву «Н» в ромбе. Это клеймо, как было известно знатокам оружейного дела, принадлежало немцу фон Хердеру, слепому механику, мастерившему уникальные вещи на заказ.
[indent] – Да не знаю я, как выглядел этот вор! – воскликнул тем временем сержант Лик. – Темно ведь было, я вам говорю! Я только и видел, что фигуру в темноте, да и то недолго! Ну… он не толстый. Не высокий и не низкий, средний скорее. И одет не бедно, то есть я так говорю, потому что заметил у него на голове вроде как цилиндр. Ну… ну и всё. А кроны-то, кроны вы мне дадите, сэр?

[indent] Расставшись с сэром Ричардом, Джорджина, не откладывая дела в долгий ящик, принялась наводить справки.
[indent] Конечно, опросить за вечер всех ведьм и ведьмаков Лондона, которые сотрудничали с Ковеном, было невозможно. Так что леди Мортимер ограничилась теми, с кем можно было поговорить быстро, то есть со своим Кругом. Однако пользы это не принесло. Также она разослала записки наиболее известным в Лондоне персонам, оказывающим услуги людям. Из десятка разосланных писем ей ответили на семь, и увы, никто не знал миссис Хэринг, равно как и Изабеллу Норрис. И   не бывал по упомянутому Джорджиной адресу.
[indent] Ну что же, было бы странно, если бы ей так быстро повезло. Да и как известно любому знакомому с научной деятельностью : отсутствие результата – тоже результат.
[indent] На следующий день, после ланча леди Мортимер вооружилась  рекомендательным письмом, надела новую шляпку с голубыми левкоями и голубое же платье для визитов и сев в карету, направилась к дому миссис Хэринг.
[indent] Если бы кто-то наблюдал за сборами милой графини, то обнаружил бы, что помимо шляпки она озаботилась еще некоторыми милыми аксессуарами и хоть  не держала их на виду, а была готова пустить в ход, при необходимости.
[indent] Впрочем, честно говоря, Джорджина не слишком верила, что вдовушка окажется ее товаркой по ремеслу, однако не хотела рисковать.

Отредактировано Джорджина Мортимер (2018-09-25 00:00:51)

[indent] Джорджина слегка кивнула миссис Хэринг и лишь мельком взглянула на мисс Филипс. Впрочем, не смотря на кажущуюся невнимательность, ведьма не упустила ничего важного.
[indent] Увы, но похоже, пусто. Не одна из дам не была ведьмой. А в доме ей не попалось ничего магического. Однако свой визит следовала объяснить. А потому Джорджина извлекла из сумочки письмо сэра Ричаода и передала его хозяйке дома:
[indent] - Я представляю здесь благотворительную организацию, миссис Хэринг. Собранные средства идут нуждающимся вдовам британских офицеров. Со слов сэра Ричарда я поняла, что вы обладаете удивительными душевными качествами и не оставите в беде менее удачливых сестер по несчастью.

Отредактировано Джорджина Мортимер (2018-09-28 20:02:10)

[indent] - Что же, - Джорджина улыбнулась с самым любезным видом.,. -  будем надеяться, что сэр Ричард был прав и тогда я хотела бы надеяться…. – многозначительное молчание говорило само за себя. Мол, вы же понимаете, это скорее честь для вас, чем помощь вдовам.
[indent] - У меня еще масса дел. Да и вы, полагаю, порядком заняты, - графиня встала, давая понять, что визит окончен, - всего самого наилучшего. Вот вам карточка, - леди Мортимер протянула хозяйке дома визитку, на которой был отпечатан адрес благотворительного общества, в котором она действительно состояла и входила в попечительский совет.
[indent] - Всего самого наилучшего, миссис Хэринг, мисс Филипс.
[indent] «В конце концов, я обещала милейшему сэру Ричарду посмотреть, не ведьма ли наша наследница, и я сделала это».
[indent] Джорджина покинула дом и по дороге до Ковена сочиняла письмо для джентльмена-детектива.
В итоге по лучилось следующее:
[indent] «Сэру Ричарду Коплстону от леди Джорджины Мортимер.
[indent] Сэр Ричард, я навела справки об интересной нам особе. Ничто не указывает на то, что она делала заказ на снадобье, о котором я вам говорила. Так же я, как и обещала, нанесла визит этой даме. Застала в доме кроме вдовы еще одну леди, мисс Филипс, подругу детства хозяйки дома. Не одна из них не показалась мне способной к тому роду деятельности, которую мы обсуждали.
[indent] Если мне попадется какая-то информация, касательно данного дела, непременно передам ее вам. А пока, позвольте попрощаться.
[indent] С наилучшими пожеланиями, леди Дж. Мортимер».

[indent] Клуб, в котором состоял покойный полковник Хейзл, назывался «Сатпура». Он располагался в трёхэтажном доме, стоящем на престижной улице Пэлл-Мэлл, но зато сером и лишённом всяческих украшений. Внутреннее убранство клуба тоже было аскетичным: в холле, куда прошёл сэр Ричард, не висело картин на стенах, а на лестнице не было ковровой дорожки. Возможно, офицерам Индийской армии и их друзьям именно такая обстановка была привычна после долгих лет походной жизни, а может быть, члены клуба не могли позволить себе большего.
[indent] Лакей в ответ на расспросы объяснил, что майор Ллойд должен быть сейчас в столовой, майор Рассел обычно приезжает чуть позже, к обеду, а лорд Уэлш так и вовсе появляется лишь время от времени, хорошо если раз в неделю. Впрочем, тут в разговор вмешался швейцар, авторитетно заявивший, что буквально полчаса назад сам впустил Рассела в клуб, а стало быть, тот теперь где-то здесь. После непродолжительной дискуссии на тему «Стоит искать майора Рассела в библиотеке или же в курительной комнате?», швейцар и лакей сошлись на том, что для начала следует спросить сэра Ричарда, кому, собственно, о нём доложить.

[indent] Майор Ллойд оказался румяным воякой с коротко остриженной головой и загнутыми кверху усами. На столе перед ним был сервирован плотный завтрак: яичница с беконом, жареные колбаски, запечённый с фасолью картофель и лепешки. Вместо чая или кофе, которыми полагалось сопровождать эти яства, майор пил лёгкое пиво. На столе, прямо под его локтем, лежал «Спортивный листок», а чуть поодаль – ещё нетронутый сегодняшний номер «Таймса».
[indent] – Присаживайтесь, сэр Ричард, будьте моим гостем! – предложил добродушно майор Ллойд. – Желаете завтракать? Может быть, заказать для вас кофе? Я сам, как видите, утоляю жажду пивом – по соображениям здоровья: вчера капитан Тэнсли давал ужин и я, говоря между нами, немного перебрал… Не стесняйтесь. Я ведь знаю о вас: вчера я нанёс визит на Кеннингтон-роуд, ну, понимаете, посмотреть, как там Томас и мисс Хейзл, могу ли я чем-то помочь… некоторым образом я теперь отвечаю за них, во всяком случае, за мисс Хейзл. Говоря между нами, полковник Хейзл собирался в завещании назначить меня одним из опекунов своей дочери. Ну вот, я к ним зашёл, и Томас Хейзл рассказал, что он просил вас, сэр Ричард, найти убийцу своего отца, и что вы вызываете у него полное доверие. Я, разумеется, готов помочь вам всем, чем только смогу. Тем более что речь идёт о моём друге! Я, честно говоря, считаю, что полковника убил грабитель. Они бывают очень хитрыми! Бандит тихонько залез в дом, спрятался, а когда Томас побежал за врачом, тоже вышел – женщины были в истерике и, конечно, ничего не замечали. Но, может быть, грабитель как-то по-другому это провернул? Что скажете?

[indent] – С синей многорукой богиней? – майор Ллойд от удивления положил вилку. – Нет, сколько мне известно, ничего подобного не было… Конечно, изображения такой языческой, прости Господи, богини мы в Индии видели. Местные называют её Кали, считают её воплощением смерти и разрушения. А вы знаете, что у неё человеческие черепа на шее и язык высунут? Дикость, не правда ли?
[indent] Слуга, привыкший выполнять желания джентльменов ещё до того, как будут отданы прямые распоряжения, принёс сэру Ричарду чашку чёрного кофе. Судя по цвету, кофе был крепкий, а судя по запаху, в него были добавлены какие-то пряности.
[indent] – Мы с майором Расселом из одного полка, – майор Ллойд снова принялся за яичницу. – А командовал полком покойный Хейзл, пока не вышел в отставку. Последние годы мы провели в Бомбее. Миссис Хэринг была замужем за чиновником Ост-Индской компании, который вёл дела в наших краях, а лорд Уэлш – он, видите ли, тоже ведёт в Индии какие-то торговые дела, а ещё любит попутешествовать, пощекотать себе нервы рискованными предприятиями…  он к нам наезжал время от времени. Белых людей в тех краях, а образованных ещё меньше, поэтому все, кто хоть чего-то стоит – все друг с другом знакомы. Но я-то знал Хейзла ещё в те времена, когда он был капитаном! Его характер… знаете, сэр Ричард, никто из нас, откровенно говоря, не ангел, но некоторые стремятся приблизиться к этому, а некоторые нет. Мой друг Хейзл был из тех, кто стремится. Всё, за что он брался, он хотел сделать как можно лучше. В офицерском собрании он часто повторял: нельзя забывать, что по нашему поведению индусы будут судить обо всей Англии! У него были принципы. Он не допускал пьянства, дебошей и, гм… вы понимаете, сэр Ричард… одним словом, девиц. Порою нам с Расселом приходилось покрывать нарушителей, потому что все знали, что у полковника даже за небольшой грех последует взыскание. Думаете, из-за этого у него могли быть враги? А я скажу – нет! Полковника Хейзла считали строгим, но справедливым.  Его уважали. Он хорошо разбирался в своём деле. Был одним из лучших стрелков в полку. Свободное время проводил, как подобает джентльмену: читал, охотился, играл в шахматы у нас в собрании или с миссис Хэринг… Между нами говоря, он был увлечён ею, но, разумеется, всё было в высшей степени благопристойно. Впрочем, должен сказать, по миссис Хэринг сохла добрая половина наших офицеров. Взять хоть Рассела. Он ведь тоже... Видите ли, настоящих леди в Индии мало, а миссис Хэринг к тому же блистательна! Если вы понимаете, о чём я.