Алан попросил дежурного передать Кевину просьбу зайти к нему, когда освободится. Попросил сразу же, как только вернулся из дворца – дело было важным, разговор нельзя было откладывать.

По крайней мере, так глава службы секретности думал в тот момент. Но сейчас, когда Кевин пришёл, Алан Форнайт невольно заколебался.

Расследование деятельности «Детей Баала» действительно двигалось слишком медленно. Раз за разом вампиры и ведьмы упирались в тупики. А сектанты тем временем продолжали убивать! Позарез необходима была новая информация, необходимо использовать все источники, какие только можно. Всё это так.

Способность Кевина видеть ауры предметов могла бы очень помочь в расследовании. Телепат с такой способностью мог бы прояснить ситуацию с прахом вампира и к кольцом, найденным в подвале. Это тоже так.

Но для самого ирландца попытка прочитать ауры праха и кольца была опасна – и Алан не мог не бояться за него. Он не хотел потерять Кевина. Кевин был дорог ему, как младший брат.

Хотя, надо признать, это был довольно непутёвый младший братишка. Молодой телепат обладал неукротимым любопытством, зачастую говорил и действовал прежде, чем давал себе труд подумать, а потому то и дело ввязывался в передряги. Вот, полюбуйтесь – сидит, оседлав стул и положив локти на спинку, а сам вертит головой по сторонам: не появилось ли у шефа в комнате что-нибудь новое и интересное?

Алан улыбнулся.

– Как у тебя дела? – спросил он. – Я сегодня хотел поговорить не о работе, а насчёт тех находок, которые мы вынесли из подвала. Ты помнишь, конечно: кольцо, пепел, соскоб с пола и свеча. Потом я сдал всё, кроме кольца, на анализ. Результаты анализа показали, что в подвале действительно был убит вампир – об этом свидетельствуют пепел и кровь на полу. Свеча не фабричная, индивидуального производства, и к воску примешан человеческий жир. Это кое-что нам даёт, но, согласись, довольно мало. С кольцом интереснее. Первый советник рассказал мне, что это кольцо принадлежало молодому вампиру по имени Артур Милтон. Какое-то время назад Милтон перестал появляться, его квартира оставлена, и где он, никто не знает. Логично было бы предположить, что погибший в подвале вампир и есть Артур Милтон. Но! Но когда Даниэль Сантес прикоснулся к праху, он ничего не ощутил. Совсем ничего. Ты сам телепат, ты поймёшь, что это значит: там был не Милтон.

– А чёрт его знает! – ответил Алан в тон Кевину. И тут же вернулся к прежней манере речи. – Мы, конечно, пытаемся сейчас выяснить, не пропадал ли кто-то из лондонских вампиров два-три месяца назад. Но, во-первых, это дело небыстрое, а во-вторых, наведение справок вполне может не дать никаких результатов. Возможно, вампир незадолго до своего исчезновения говорил кому-то, что собирается уехать, и его друзья до сих пор уверены, что с ним всё в порядке, он просто развлекается в других краях.

«Я не особо удивился, когда он исчез пару месяцев назад», – говорил Сантес об Артуре Милтоне. – «Он говорил, что хочет уехать, посмотреть мир. Увидеть Париж, Вену, Рим, Петербург…»

– Милтон – это ещё одна загадка, – заметил Алан. – Если он не погиб в том подвале, то почему мы нашли там его кольцо? Кто оставил его там? Случайно это было или намеренно? В общем, сплошные вопросы. Но мне пришло в голову, что ты, Кевин, очень бы помог расследованию, если бы посмотрел ауру пепла, а также и кольца. Я поделился своей мыслью с первым советником Принца, и он согласился, что чтение ауры может дать интересный результат. Но оговорил, что это может быть рискованным для тебя; что если ты чувствовал сильную боль, просто прикасаясь к пеплу, то тебе станет стократ хуже, когда ты применишь к нему свои способности.

Алан посмотрел на ирландца спокойно и очень серьёзно.

– Если ты будешь читать ауру кольца и праха, Даниэль Сантес тебя подстархует, не позволит утратить связь с реальностью и потерять рассудок. Он самый сильный телепат в Лондоне. Его участие позволит свести риск к минимуму, – вампир запнулся, – но не уберёт его совсем. Честно сказать, я не уверен, что тебе стоит рисковать. С одной стороны, нам нужна информация, с другой – целый и здоровый ты нам гораздо важнее.  Но в любом случае, Кевин, решать-то не мне. Тебе. Это дело не относится к компетенции службы секретности, здесь я не начальник и не буду ничего приказывать.  Могу только попросить. И, Кевин, запомни: никто не будет относиться к тебе хуже, если ты откажешься.

– Подделка? – задумчиво переспросил Алан. – Сработанная настолько хорошо, что сам Даниэль Сантес не заметил разницы? Хм, раньше я сказал бы, что такое невозможно. Но способности «Детей Баала» настолько нам непонятны и непривычны, что сейчас даже этого нельзя исключать.

Алан очень ценил умение Кевина выдвигать совершенно новые и на первый взгляд странные версии. Часто такие версии не выдерживали критики, но иногда неожиданно проливали яркий свет на всю ситуацию. А ещё Алану Форнайту очень нравились в его молодом помощнике любопытство, отзывчивость и готовность в любой момент влезть в любую авантюру. Алан ведь и сам, в сущности, был таким.

Хотя стоп! Любовь к приключениям – это, конечно, прекрасно, но Кевин порой кидается в них очертя голову. Спешит навстречу опасности, забывая про осторожность! И, кажется, именно это ирландец пытается сделать прямо сейчас.

– Кевин, поверь, я очень хорошо понимаю, как неприятно, когда приходится впускать в свой разум постороннего и позволять ему читать свои мысли. Но мне объяснили, чем ты рискуешь. Про «залипание», про потерю рассудка. Ты, наверное, знаешь про всё это дальше больше меня: ты же телепат. Кевин, в такой ситуации мы обязаны сделать всё, чтобы уменьшить вероятность неблагоприятного исхода – и поэтому нам нужна помощь первого советника.

Тут в голову Алану пришла новая мысль, и он поспешно добавил:

– И даже не пытайся втайне от меня схватиться за прах или за кольцо, чтобы исследовать их самостоятельно, пока Сантеса нет! Обещай мне, что ты этого не сделаешь! Я не могу позволить себе тебя потерять. Я не хочу тебя терять. Без тебя мне станет очень, – вампир закусил губу, поняв, что неожиданно выдал свои чувства, но всё же закончил, – слишком больно.

Кевин выглядел подавленным. Это можно было понять: Алан и сам не любил открывать сознание первому советнику Принца, не любил настолько, что порой непроизвольно начинал сопротивляться, пытаясь закрыть свой мозг от вторжения. Он знал, что тем самым навлекает на себя подозрения в нелояльности, знал, что при сопротивлении чтение мыслей проходит болезненнее, он всё знал – но страх и отвращение иногда оказывались сильнее доводов разума.

Конечно, Кевину не хотелось впускать в свою голову Даниэля Сантеса. Но всё-таки ирландец согласился на это. Алан попросил, и он согласился.

«Оруженосец мой».

– Я не думаю, что первый советник станет глубоко заглядывать в твои мысли, – сказал глава службы секретности, стараясь подбодрить Кевина. – В конце концов, он же совсем недавно считывал в твоей памяти всё, что ты видел и чувствовал в подвале. Что нового он сможет теперь увидеть в твоей голове? Ничего. Я уверен, у него просто-напросто не будет никакой необходимости лезть куда-то ещё, кроме как посмотреть вместе с тобой эти ауры. Так подсказывает логика. А кроме того, я думаю, он не станет отвлекаться на постороннее, потому что захочет поберечь силы. Чтение мыслей ведь нелегко даётся, ты же знаешь. А силы нужны для другого. Сейчас ведь у тех, кто стоит у трона,  очень много дел. Очень. Не меньше, – Алан слегка улыбнулся, – чем у нас.

Больше древний вампир ничего оптимистичного придумать не смог, поэтому вернулся к практической стороне дела.

– Когда мы это обсуждали, то решили, что проверку аур лучше устроить в службе секретности, а не во дворце. Но скажи, Кевин – где тебе было бы удобнее, где проще расслабиться? Мы можем сесть в твоей комнате, например. А если не хочешь пускать туда никого, кроме друзей, то можно тут у меня, – Алан повёл рукой вокруг, неопределённо указывая на камин, плетёные стулья и стоящий в углу двигатель Ленуара.

– Тогда, я думаю, лучше у меня здесь, – сказал Алан. – У меня изолированная квартира, а у тебя комната, где за стенкой товарищи – мы можем им помешать, а этого не хотелось бы. К тому же визит первого советника Принца к главе службы секретности не вызовет никаких вопросов, а вот объяснить, что первый советник делает в твоей комнате, будет трудно.

Алан старался, но сегодня ему никак не удавалась ни приободрить, ни отвлечь Кевина. Ирландец оставался всё таким же смурным. Как будто его придавило каким-то горем – но почему? неужели только потому, что Сантес залезет к нему в голову?

Это было не похоже на молодого телепата. Настолько не похоже, что Алан начал беспокоиться.

Может быть, Кевина сейчас гнетёт что-то другое, вообще не связанное с Сантесом и «Детьми Баала»?

– Кевин, что с тобой? У тебя что-то случилось? – в конце концов, подумал Алан, самый прямой способ узнать – это спросить. И мягко добавил: – На тебе же сейчас лица нет.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-02-07 23:59:00)

– Конечно, справишься, – убеждённо сказал Алан. – Ты очень со многим можешь справиться, Кевин. Я знаю. И, кстати, могу подсказать хороший способ: если ты не будешь употреблять в речи выражения вроде «мистер Сантес не совсем сволочь», бояться придётся гораздо меньше. Да, над мыслями мы не властны, но над словами – вполне. Первый советник Принца тоже это понимает. К тем, кто плохо о нём думает, у него одно отношение, к тем, кто плохо о нём говорит, другое, и намного худшее. Потому что первое – вопрос ваших личных отношений, а второе уже может считаться распространением порочащих сведений о втором лице в государстве.

«А также разглашением государственной тайны», хотел было пошутить древний вампир, но удержался. Всё-таки нотация должна быть нотацией, а не юмореской.

Алан не любил читать другим наставления, но иногда без этого было не обойтись. Как ещё воспитывать молодёжь? Он успокаивал совесть лишь тем, что старался делать свои поучения короткими и не слишком нудными.

– Первый советник сообщит мне, когда сможет к нам выбраться. Думаю, это будет на днях. Я тогда перестрою расписание твоих дежурств так, чтобы ты тоже оказался свободен.

Очень хотелось рассмеяться, но Алан удержался.

– Сразу ошибка, – сказал он. – Двойное отрицание означает утверждение, поэтому, говоря «я не имел в виду, что мистер Сантес не совсем сволочь», ты, по сути, заявляешь: «я имел в виду, что мистер Сантес совсем сволочь». Не думаю, что ты действительно хотел это сказать, Кевин.

Честно говоря, Алану не хотелось придираться к молодому вампиру, напротив: после того, как он согласился посмотреть ауру праха, тянуло сказать Кевину что-нибудь хорошее, похвалить как-нибудь. Но чёрт возьми! А если он сказанёт про Сантеса такое где-нибудь во дворце?

– Это первое. Теперь второе. Первый советник Его Величества Принца вампиров не «отрывает зад и приезжает». Он «изволит собраться и приехать». Чувствуешь разницу?

А Кевин сидел перед ним повеселевший, уже, видимо, успокоившись и забыв о своём страхе. Глаза внимательные, а улыбка широкая. Ну куда ему, такому, скучная нотация? Ему бы отдохнуть после дежурства. Отвести душу, пошутив с приятелями. Поколобродить с какими-нибудь девицами. Как же Алан хорошо всё это понимал!

– Ладно, иди уже, пока ещё что-нибудь не сказал, – махнул рукой глава службы секретности и ответил на улыбку Кевина своей улыбкой. – Я сообщу, когда надо будет работать с кольцом и прахом.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-02-14 22:25:55)

Алан Форнайт ещё с утра дал Гарри указания встретить первого советника Принца Лондона со всем возможным почётом и сразу же проводить к нему. Мифотворец специально ушёл из конторы и работал у себя в квартире, чтобы Сантеса провели туда – незачем, считал он, афишировать приезд такого высокого сановника в службу секретности, незачем привлекать к этому визиту лишнее внимание.

Алан думал, что будет один, но неожиданно возникла внештатная ситуация: поступило сообщение, что с оргии вампиров сбежала одна из жертв. Человек, окровавленный, частично изуродованный и увидевший слишком много такого, чего видеть не следовало, сбежал и затерялся в огромном городе. Это было серьёзно. Джерри поднялся к Алану посоветоваться, и когда Гарри, открыв дверь, возгласил «Высокочтимый древний Даниэль Сантес!», оба вампира, склонившись над картой, обсуждали способы поимки беглеца.

– Высокочтимый Даниэль Сантес, – Алан встал и поклонился. Пусть на них смотрели сейчас только Джерри и привратник, отступать от этикета нельзя. – Рад приветствовать.

Джерри рядом тоже склонился в поклоне, и Алан, даже не глядя, знал, что его заместитель опустит голову как можно ниже – чтобы никто не мог разглядеть выражения его лица. А выражение лица, должно быть, у Джерри было охреневшее.

Не то чтобы Джерри ничего не знал о расследовании дела с сектантами и о шагах, которые Алан намерен предпринять. Он знал – в общих чертах. К тому, что Сантес свалится им на головы именно сегодня и притом посреди рабочего процесса, Джерри Трамп был явно не готов.

«Прости, Джерри. Но так у нас всегда. Всё сразу, одновременно, в невероятном количестве, и всё именно нам».

– Джеральд, попробуй использовать собаку, и, кстати, свяжись с Бедламом, парня могли доставить туда, – сказал Алан вслух и сложил расстеленную на столе карту, давая понять, что разговор о беглеце закончен. – Позови ко мне Кевина О’Нейла, пожалуйста.

Джерри поклонился и вышел, не сказав ни слова. Заместитель главы службы секретности отлично знал, что порой лучше промолчать, чем сказать то, что думаешь. Или сказать то, чего не думаешь, когда рядом есть телепат.

– Садись, – пригласил Алан, когда за Джерри закрылась дверь. – Извини за некоторый беспорядок. Я не хотел наводить здесь лоск, чтобы для О’Нейла обстановка была привычной.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-02-22 00:40:35)

– Конечно, – согласился Алан. Он ни мгновения не думал, что Сантесом сейчас движет пустое любопытство. – Я спросил Кевина О’Нейла, где ему будет проще расслабиться, здесь или в собственной комнате. Он сказал, что это не имеет значения. Мне показалось, что ему было очень не по себе. Он чувствовал, – мифотворец постарался подобрать нужные слова, – чувствовал страх, но вместе с тем был полон решимости взглянуть на ауру. Более того, я думаю, что эта задача даже показалась ему интересной. О‘Нейл любит распутывать загадки.

Наверное, Кевину бы не понравилось, если б он узнал, что Алан рассказывает кому-то о его страхе. Ведь все знают, что испытывать страх – недостойно мужчины. Но Алан не станет скрывать от Сантеса ни одной мелочи, если они важны для безопасности молодого телепата.

– И ещё. У меня сложилось впечатление, что тебя он боится больше, чем всего, что может случиться с ним во время телепатического контакта. Я уверял О’Нейла, что ты не станешь смотреть больше, чем это необходимо для расследования. Надеюсь, он мне поверил, но в таких делах никогда не можешь быть уверенным до конца.

Оставалось ещё одно, о чём Алан должен был сказать. И наверняка услышать в ответ что-то оскорбительно-язвительное. Что ж, глава службы секретности постарался внушить себе, что он к этому готов.

– У меня в дальней комнате, – выговорил Алан, – есть два человека. Они пьяны и спят. Если вам с Кевином будет нужна кровь, бери.

Мифотворец не любил убивать, но делал это, если видел в том необходимость. Сейчас необходимость была. Ведь речь шла о Кевине.

И о Сантесе. Алану не хотелось, чтобы беловолосому было больно или дурно. «Он в моей квартире, он мой гость», – говорил себе вампир, – «Разумеется, я хочу, чтобы с ним всё было хорошо и чтобы ему было удобно. Ничего в этом нет странного».

[indent] – Рядом с первым, – коротко ответил Сантес. – Благодарю.
[indent] Он переместился в кресло и посмотрел на Кевина О’Нейла, который, разумеется, в присутствии советника не осмеливался сесть без его позволения. Настолько-то паренек был сведущ в этикете.
[indent] – Располагайтесь, О’Нейл. – Даниэль кивнул на соседнее кресло. – И постарайтесь расслабиться.
[indent] А это будет нелегко. Сантес чувствовал, что молодой вампир напряжен и взволнован. Даже испуган. Однако, похоже, его чувства были вызваны отнюдь не предстоящим чтением ауры. Хотя телепат не мог не понимать, что это будет опасно, неприятно и болезненно. Но это не смущало Кевина О’Нейла. Его смущал Даниэль Сантес.
[indent] «И что я ему сделал? – подумал Даниэль с некоторой досадой. – Форнайт наговорил про меня гадостей? Вряд ли. Не похоже на него.»
[indent] Или О’Нейл, подобно всем прочим, просто опасался вторжения в свои мысли? Дар первого советника у многих вызывал страх, особенно когда вампиру приходилось испытать его действие на себе. Но в прошлый раз, когда Сантес читал О’Нейла, выясняя информацию про подвал на Чансери-лейн, ничего подобного не происходило. Тогда телепат открыл свой разум легко, почти без сопротивления. Такое удавалось немногим. Так что же случилось за эти дни?
[indent] Даниэль задумался. Имело место происшествие в Ковене, но что тут скрывать О’Нейлу? Скорее уж скрывали бы ведьмы…
[indent] «Оставь это, – сказал он себе. – Не ко времени.»
[indent] Дня достижения наилучшего результата Даниэлю и самому сейчас следовало расслабиться и успокоиться. А О’Нейл… Черт с ним. Сантес не верил, что подчиненный Форнайта – и тем более его протеже – мог замыслить что-то по-настоящему дурное. Если у ирландца и были грязные секретишки, то явно не того масштаба, чтобы Даниэль ими заинтересовался.
[indent] – Я понимаю, – ровно проговорил он, – что вторжение в мозг неприятно, и что это вызывает беспокойство. У всех вызывает. Но вам нечего опасаться, О’Нейл. Я не стану этого делать. Буду считывать только поверхностную информацию, которую вы получите, видя ауру. Вы в данном случае станете чем-то вроде телеграфного аппарата, который передает сведения из точки А в точку Б, но собственных мыслей не имеет. Мне же самому так будет проще. И вам, полагаю, тоже.
[indent] Кажется, сработало: беспокойство О’Нейла ослабло. Не исчезло совсем, но заметно уменьшилось. Прекрасно.
[indent] Даниэль перевел взгляд на Алана Форанайта.
[indent] – Начнем с кольца. Я предполагаю, что это менее опасно и не настолько сильно связано с неприятными эмоциями, нежели прах.

Отредактировано Даниэль Сантес (2020-02-13 22:53:22)

– Интересная информация, – задумчиво сказал Алан.

Высказывать предположения о причинах поступка Артура Милтона мифотворец не стал, помня, как резко оборвал его первый советник Принца при подобной попытке несколько дней назад. Резко, яростно и грубо.

А Сантеса сейчас раздражать не стоило. Не потому, конечно, что Форнайт боялся его гнева – но потому, что они пока ещё не закончили дело, ради которого собрались, а дело требовало от телепата спокойствия и сосредоточенности.

Алан посмотрел на своего молодого помощника, улыбнулся ему чуть-чуть, краешком губ, но с явным одобрением. Ты молодец, Кевин. Ты всё делаешь правильно. Я горжусь тобой.

Потом перевёл взгляд на Даниэля Сантеса. Что ж, Сантес, ты тоже показываешь себя с лучшей стороны. Ты ведёшь себя так, что Кевин перестал опасаться. Ты держишься как хороший товарищ. И без тебя мы никогда не узнали бы, что кольцо уронил именно Артур и что он сделал это намеренно; мы сами, пожалуй, не сумели бы дать видению Кевина нужную трактовку.

– Сделаем перерыв? – сказал Алан вслух. – Или продолжаем?