Вампир-охотник тоже встал. Он двигался быстрее ведьмы, поэтому  успел обогнуть стол и положить мисс Роджерс руку на плечо раньше, чем та отошла.

– Нет смысла погибать двоим, говорите? – сказал он тихо и неожиданно жёстко. – А пятерым? Десятерым? Сотне? Мисс Роджерс, вы забыли, о чём я вам рассказал? Гадаринец убивает людей для пропитания и ради забавы. Чем сильнее он становится, тем больше людей будет гибнуть, а единственное, что хоть как-то ограничивает его сейчас – это вы. Стоит вам умереть – и по Лондону прокатится волна бессмысленных смертей. Вы хотите этого?

Конечно, Алан понимал, что девушка этого не хочет. За шестьсот с лишним лет он научился достаточно разбираться в людях, чтобы видеть: ведьмой движет сейчас исключительно благородный порыв. Но за эти же шестьсот лет Алан также понавидался бед и катастроф, к которым приводили такие вот благородные порывы, не подкреплённые грамотным анализом ситуации.

– Если вы отзываете заказ, это ваше право. Но я даже без заказа сделаю всё, чтобы остановить тварь, угрожающую людям. И если вы хотите того же – не препятствуйте мне вас защищать.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-10-14 20:03:50)

– Смелая девочка, – мягко улыбнулся Алан. – Правильно. Сдаваться не надо.

Он на мгновение подумал, не обнять ли мисс Роджерс, но понял, что не стоит. От объятий девушка могла расслабиться, а от неё сейчас требовалось совсем другое: внимательность, энергичность.

Вампир-охотник говорил по-прежнему мягко, но перешёл к деловым вопросам:

– Даже если вы не умеете драться, нож возьмите всё равно. Он может пригодиться, а у меня есть свой.

Келси отдал нож вместе с ножнами, но Алан сомневался, что на поясе ведьмы есть ремень, на который можно эти ножны подвесить. Обычно дамы ремней не носили. А потому вампир разорвал свой носовой платок – большой, клетчатый, из прочного льна, –  свернул два жгута и, невозмутимо взяв руку мисс Рождерс, привязал ножны к её предплечью, зафиксировав их возле запястья и у локтя.

– Выхватить нож очень легко: вот так, – показал он. – Конечно, ножны поверх платья не модны в этом сезоне и могут привлечь внимание, но если держать руку под накидкой, то ничего страшного. Теперь наденьте медальон, который защищает от духов, и ваши амулеты на здоровье и на удачу; кровоостанавливающее держите наготове. Также вам надо наложить на себя Отвод глаз, когда мы выйдем из кабака.

Кольцо, предупреждающее о призраках и духах, Алан взял себе: чем раньше он увидит противника, тем лучше. Будет время среагировать.

– Готовы? Тогда идём.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-10-27 14:43:46)

Алан почувствовал, что рука мисс Роджерс легла ему на локоть, улыбнулся и на мгновение накрыл её ладонь своей. Молодец девушка. Всё правильно сообразила.

– Мы пойдём пешком, – сказал он тихо (ещё не хватало, чтобы кто-нибудь подслушал!). – Пойдём пешком, потому что карета в нашем случае может обернуться ловушкой. Вы ведь помните, что гадаринцу, если он хочет обрести полную силу, нужно выпить вашу жизненную энергию, а для этого он должен к вам прикоснуться? Случись нападение, и в карете вам будет не увернуться. Идти, конечно, будет дольше, чем ехать, особенно с учётом того, что людные улицы мы будем избегать. Но, как говорится, тише едешь – дальше будешь.

Он повернул на узкую извилистую улочку.

– А ещё говорят: тише будешь – дальше уедешь, – Алан слегка улыбнулся этой старой шутке, но продолжил серьёзно, – и в этом тоже есть смысл. Мы с вами должны вести себя как можно тише и незаметнее. Говорить с этой минуты только по делу и, по возможности, коротко.

На город уже опустились сумерки. Со стороны реки наступал туман. Это был тот самый особый лондонский туман, которого не ведали больше нигде в мире: смешанный с густым дымом, он был бурого цвета и оседал на оконных стёклах маслянистыми каплями.

Алан не любил действовать в тумане. Туман снижал видимость и искажал звуки. Даже обычная поднявшаяся над водой дымка уже заставляла вампира-охотника насторожиться, а что уж говорить о густом лондонском тумане, который порой в шутку называли «гороховым супом» за характерный цвет и густоту! Тут даже способности вампира помогали мало: мифотворец хорошо видел в темноте, но сквозь буро-серую хмарь его взгляд пробиться не мог. Особенно обидно, что раньше столь плотного тумана в Лондоне не было, он появился лишь в последние столетия – вместе с обилием коптящих труб. А теперь, бывало, и лицо спутника порой нельзя было разглядеть из-за этого проклятого смога.

Конечно, была у «горохового супа» и оборотная, хорошая сторона: он отлично прятал вампиров от солнца. В туманные дни перемещаться по городу вампирам было удобно, а потому днём, попав в облако смога, Алан не роптал. Но вот ночью! Ночью туман был совершенно лишней штукой. Так и тянуло припечатать его двумя-тремя крепкими проклятьями.

И если вампир-охотник не сделал этого – то только лишь потому, что не хотел отвлекаться.

Все его чувства были напряжены. Он ловил каждую тень и каждый шорох. Туман не позволял видеть дальше, чем на десять-двенадцать ярдов в каждую сторону, но пока и этого хватало. Ничего опасного Алан не замечал: узкая тёмная улочка (единственный фонарь давно разбит), слякоть, гора отбросов под окнами, грязная собака, трусящая куда-то вдоль стены. Обычный и привычный пейзаж.

– Вы чувствуете? – неожиданно выдохнула мисс Роджерс, почти не шевеля губами. – Это он?

Алан не чувствовал ничего, но на всякий случай резко подался вправо, отталкивая вместе с собой и девушку. Одновременно он повернулся, стараясь охватить взглядом побольше окружающего пространства, пытаясь сообразить, откуда может исходить опасность. Ни одной человеческой фигуры в поле зрения не было. Кольцо, предупреждающее о духах, ни о ком не предупредило. Что же тогда?

Но в следующее мгновение Алан понял, что. Точнее, кто. Он увидел собаку – ту самую, с грязной шерстью, – летящую на них в прыжке. В слишком большом, слишком быстром прыжке, неестественном для обычной собаки.

«Глупец! Совсем забыл, что гадаринец может вселяться и в животных!»

То, что охотник с ведьмой отскочили вправо, беса не обмануло. Собачьи челюсти были нацелены точно на горло мисс Роджерс. Алан ударил – почти вслепую, повинуясь скорее инстинктам, чем рассудку – не смог нанести одержимой собаке вреда, но хотя бы сбил её с намеченного курса. Собака отлетела к стене, однако не расшиблась, а с ловкостью, свойственной скорее представителям семейства кошачьих, оттолкнулась лапами от стены, мягко приземлилась и тут же прыгнула снова.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-10-28 10:27:21)

Собака рванулась к мисс Роджерс, словно камень, выпущенный из пращи, и в тот же момент Алан почувствовал, что ведьма больше не держится за его руку. Вампира накрыло волной паники – как защитить в драке того, кого не видишь, да к тому же вот-вот о нём забудешь?

Не видя мисс Роджерс, он кинулся к одержимой бесом псине. Это в любом случае враг, с врагом надо сражаться; Алан перехватил животное в полёте, выкинув вперёд руку с ножом – но удар, который должен был располосовать тварь, лишь слегка поцарапал шкуру. Собака, издав странное шипение, резко повернула и обрушилась сбоку вампиру на плечо. Вампир увернулся – ударил снова – но на этот раз удар не достиг цели, противник оказался слишком быстр. А в следующий миг Алан понял сразу три вещи: первая – он снова видит мисс Роджерс, вторая – рыжеволосая ведьма падает, и третья – собака кидается к своей жертве из такой позиции, что вампир-охотник не успеет снова атаковать, просто не дотянется.

Единственное, что он успел – броситься на мостовую между мисс Роджерс и одержимой собакой, вклиниться между ними и выставить навстречу оскаленной морде свою руку.

Челюсти сомкнулись, хрустнула кость. И сразу за ней ещё одна.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-11-03 13:28:56)

«Молодец девушка!» – подумал Алан, когда мисс Роджерс бросила в морду собаки горсть измельчённых трав. Это дало вампиру время собраться для новой атаки.

– Мистер Форнайт, вы в порядке?

А вот это она уже напрасно. Слишком длинная фраза! Ведьма отвлеклась от противника на целых две секунды; между тем собака, одержимая бесом, пришла в себя гораздо быстрее, чем можно было ожидать. Едва девушка отвернулась, псина снова прыгнула на неё.

Но встретила Алана.

Вампир-охотник вскочил, подстраивая ритм движений к скорости броска чудища, отклонился в сторону и сразу нанёс быстрый, как высверк молнии, выпад с левой руки.

– Да! – крикнул он, отвечая на вопрос ведьмы.

Алан недооценил одержимую тварь. Она успела впиться в него когтями – не стриженными и даже не сточенными о тротуары когтями бездомной псины с окраин. Ранить вампира эти когти не могли, но зацепились за одежду и не дали отскочить от противника. Они рухнули вместе: Алан и собака. Она щелкнула зубами перед его лицом; вампир навалился на неё, схватил за горло, пригвоздил к булыжной мостовой. Собака извивалась под ним, выла, – Алан видел, что она устала, но понимал, что и сам не сможет долго удержать бешеный темп этой драки.

Он чуть-чуть ослабил хватку, позволил псине вырваться и приподняться – и ударил. Неожиданно. Правой рукой, которая только что была перекушена. В которой даже не было оружия. Но вампир ударил именно так – способности полиморфа, позволяющие принять облик себя же, но здорового, выручили Алана и на этот раз. Удар достиг цели, перебив собаке хребет.

Кольцо, купленное у Келси, словно разом обледенело; и одновременно Алан увидел, как от упавшего мохнатого тела отделился полупрозрачный силуэт. Силуэт качнулся к мисс Роджерс и замер, будто наткнувшись на невидимую преграду – но замер лишь на мгновение, а потом отлетел, да  так быстро, что Алан даже не успел разглядеть его как следует.

Вампир огляделся, прислушался, проверяя улицу в обе стороны и даже наверху. Однако везде было тихо. Похоже, гадаринец временно отступил.

Во время стычки ведьма потеряла несколько шпилек и стала вдруг такой растрёпанной, такой милой, что хотелось  обнять её и покачать на руках, как ребенка. Но это была бы слишком большая фамильярность. Алан всего лишь снял перчатку и чистой ладонью стёр с лица мисс Роджерс несколько пятнышек грязи – на щеке, там, куда они брызнули, когда девушка упала на мостовую.

– Ну что ж, что одежда испачкана, – сказал вампир рассудительно. – Драться и колдовать это не мешает. А что прохожие будут смеяться – так все бы наши проблемы такими были!

Но в другом вопросе мисс Роджерс была права: уходить действительно следовало как можно скорее. Вот только – сперва закончить то, что нужно.

Алан Форнайт опустился на колени возле собаки. Теперь, когда бес покинул тело, в ней не осталось ничего от адской бестии, фантастически выносливой, неестественно ловкой. Просто бродячая собака размером чуть больше среднего, грязная, со свалявшейся местами шерстью. Псина лежала на боку, неловко подвернув под себя лапы. Из носа у неё шла кровь. Собака не понимала, что происходит: как она тут оказалась, почему так больно и почему она не может подняться; когда Алан оказался рядом, бродяжка сперва испугалась, но поняв, что двуногий не собирается нападать, посмотрела с робкой надеждой. Похоже, собака верила, что  он поможет ей. Что он сейчас всё исправит.

А что вампир мог исправить? Он лучше, чем кто бы то ни было, знал свой удар. У собаки был сломан позвоночник, жить ей оставалось недолго. Верховная ведьма, наверно, могла бы исцелить такое, но мисс Роджерс с её пятой степенью – нечего и думать. И нести собаку с собой в Ковен не получится: любой неосторожный толчок – и она мертва, а как избежать толчков при следующей атаке гадаринца?

Собака смотрела на Алана влажными карими глазами. Вампир-охотник погладил её, приобнял за шею – и быстрым движением свернул ей голову.

– Не было другого выхода, – сказал он, глядя в остановившиеся, остекленевшие глаза.

Охотник имел в виду вовсе не последнее своё движение. Оно, в конце концов, было актом милосердия. Но Алан ведь знал, знал ещё тогда, когда дрался с гадаринцем, что беса его удар лишь отгонит, а захваченное тело – убьёт. Знал и то, что собака сама по себе ни в чём не виновата. Знал – и убил; не было другого выхода.

Он всегда был мужчиной и воином, он умел драться и не считал позором убить ради защиты или пропитания. И всё-таки смерть слабого и ни в чём не повинного животного резала сердце будто ножом.

Не было другого выхода.

– Пойдёмте, – сказал Алан, вставая. – Обсудим всё по дороге.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-11-18 21:06:25)

Место схватки осталось позади, скрывшись за стеной тумана. Вампир и ведьма быстро вперёд; вскоре пришлось свернуть с узкой улочки на другую, более широкую. Тут иногда попадались прохожие. Туман искажал звуки: шум шагов и чей-то разговор, казалось, порой доносились со всех сторон одновременно. На улице горели фонари, но они не могли разогнать сгустившийся смог – маленькие огоньки лишь тускло мерцали где-то наверху, да и то изредка.

– Я не отгонял гадаринца, – покачал головой Алан. – Я всего лишь убил тело, которое он занимал.– «Прости меня, собака, если сможешь. Надеюсь, тварей бессловесных тоже берут в Рай, и если это так, пусть возьмут и тебя». – Когда бес понял, что собака больше не может двигаться, он её покинул. Кстати, в этот момент я увидел гадаринца: пока он был в теле собаки, магическое кольцо на него не реагировало, но стоило бесу выйти, артефакт немедленно просигнализировал о близости нематериального существа и позволил мне увидеть его силуэт. Было видно, что гадаринец устремился к вам, но не смог преодолеть некий барьер; думаю, это связано с медальоном, который у вас на шее. По моей оценке, вас и беса тогда разделяло как раз около пяти ярдов. Поняв бесплодность своих попыток, гадаринец улетел.  Это умная тварь. Она умеет извлекать полезный опыт из поражений. Теперь он вернётся более подготовленным!

Чёрт, как-то совсем не оптимистично это прозвучало.

– Но мы тоже извлечём полезный опыт, – вампир поправился и заговорил спокойно и уверенно. – Во-первых, теперь мы знаем возможности наших магических предметов. Амулет защищает от гадаринца, если тот в призрачной форме, но не защищает, если гадаринец захватил материальное тело (ведь во время стычки собака приблизилась к вам почти вплотную). Кольцо хорошо показывает нематериальные сущности, но когда бес находится в чьём-то теле, кольцо, как и амулет, его игнорирует. Во-вторых, мы теперь знаем, что гадаринец чувствует вас и безошибочно находит, даже если вы отводите глаза всем остальным. Кстати, мисс Роджерс, важный вопрос: что вы заметили, когда спросили меня «Это он?» Вы оказались правы: на нас действительно напал наш противник. Но должен признаться, что лично я не видел тогда никакой опасности.

И если бы не предупреждение ведьмы, Алан мог бы пропустить атаку. Мифотворец был рад, что его клиентка оказалась умной и полезной напарницей, но говорить ей об этом счёл излишним. В опасной ситуации он  тратил слова только по делу.

Отредактировано Алан Форнайт (2018-11-24 18:24:16)

– Сквозняк? – задумчиво сказал Алан. – Вы хотите сказать, лёгкий порыв ветра? Что ж, может быть. Но – в тумане? Да ещё так, что я ничего не заметил? Конечно, рано делать однозначные выводы. Однако я всё-таки посоветовал бы вам прислушиваться к своим ощущениям, мисс Роджерс. Возможно, ваша интуиция развита сильнее, чем вы предполагаете. Или же между вами и гадаринцем возникло что-то вроде связи, как между хищником и жертвой. В конце концов, он же вас чувствует; значит, теоретически, и вы можете чувствовать его?

Навстречу вампиру и ведьме двигался подгулявший прохожий. Не шёл, а именно двигался: его шатало то туда, то сюда, он то и дело оступался и выделывал ногами странные па, чтобы сохранить равновесие. Алан насторожился – такая походка могла оказаться обманкой, чтобы беспрепятственно подобраться к мисс Рождерс! А ещё пьяный мог отвлекать внимание, пока кто-то другой готовится напасть со спины!

Вампир-охотник, не отпуская руки своей дамы, ненавязчиво сдвинулся к центру улицы.

Через двадцать шагов пьяный остался позади и затерялся в тумане.

– И вот что я ещё хотел сказать, – продолжил Алан. – Во время схватки вы всё сделали правильно – всё, кроме одного. Когда счёт идёт на секунды, нельзя тратить лишнее время на вежливость. Вежливость может стоить вам жизни. Пожалуйста, не обращайтесь ко мне больше «мистер Форнайт». Просто Форнайт, и всё. До тех пор, пока мы оба не окажемся в безопасности.

Будь на месте древнего вампира Джерри, он, конечно, предложил бы девушке называть его просто по имени. Это могло бы стать первым шагом к дальнейшему сближению; невинный и вполне оправданный обстоятельствами флирт. Но Джерри – не глава службы секретности. Ему не надо вести деловые переговоры с Верховной ведьмой Ковена. Ему не надо думать о том, как скажется на деловых переговорах то, что одна из ведьм Ковена называет Алана Форнайта просто по имени.

Чёртова политика. Иногда даже с монстрами было проще, чем на дипломатических встречах.

Алан поддержал девушку, не дав ей упасть, и почувствовал, как мягко и доверчиво она к нему прижалась. И в словах, сказанных ведьмой, тоже слышалось полное доверие. Она, безусловно, знала, в какое положение ставит себя, предлагая постороннему мужчине называть её просто по имени. Ни одна благовоспитанная девица из средних и уж тем более высших слоёв общества не позволила бы себе такую вольность ни с кем, кроме жениха! Но мисс Роджерс, видимо, понимала, что вампир не воспримет её слова превратно – и не употребит её доверие во зло.

С практической точки зрения ведьма, конечно, была права. Называть друг друга по именам проще и быстрее. А вот прав ли Алан, когда из соображений высокой политики отказывается от лишних мгновений в бою? Не станет ли это фатальной ошибкой, которая будет стоить жизни рыжеволосой ведьме?  Да, конечно, потом могут возникнуть осложнения – но если девушка погибнет, у неё вообще не будет никакого «потом».

– Да, – сказал мифотворец, покончив с колебаниями, – давайте так и поступим. Значит, в бою мы друг для друга Алан и Анна.

Туман становился всё плотнее. Пожалуй, если бы вампир и ведьма решили взять кэб, всё равно не нашли бы ни одного: в такую погоду кэбмены опасались выезжать на улицы. Из городского транспорта сейчас, должно быть, осталась лишь подземка и, может быть, некоторые омнибусы – те, кондуктор которых имел возможность идти перед лошадью и освещать дорогу фонарём.

Проклятый туман! Но, впрочем, была от него и польза: прохожих на улицах этим вечером меньше, чем обычно.

Внезапно Алан услышал плач. Тихий, отчаянный, безнадёжный, он доносился из переулка, мимо которого ведьма с вампиром проходили; ничего не стоило идти дальше своей дорогой, но Алан Форнайт остановился.

– Там кто-то плачет, – сказал он негромко. – Это может быть ловушка, вы же понимаете. Но может и не быть.

Отредактировано Алан Форнайт (2019-01-14 01:53:51)

Она вошла в переулок, даже не проверив, идёт ли Алан за ней, – вошла потому, что там в темноте кто-то плакал. Знала, что может попасть ловушку, но это её не остановило.

Милая и добрая девушка. Когда-нибудь потом, возможно, она научится осторожности, станет размышлять, прежде чем что-то сделать, и так, безусловно, будет лучше для неё и для окружающих. Но Алан чувствовал, что и в её нынешней порывистости есть что-то привлекательное. Приятно наблюдать за душевными движениями юного и непосредственного существа. 

Однако сам Алан не был ни юным, ни неопытным, поэтому, шагнув в переулок вслед за ведьмой, он в первую очередь проверил, нет ли угрозы. Сколько здесь людей, где они находятся? Судя по звукам, человек только один, сидит на земле возле какой-то двери. Есть ли тут призраки, духи, иные нематериальные креатуры? Похоже, что нет: кольцо никого не показывало.

– Помните:  не подходить близко, – прошептал вампир, положив руку Анне на плечо.

Возле закрытой двери, обхватив руками коленки и прижавшись к ним лицом, плакал мальчик. На вид ему было около восьми лет. Мальчик был грязен, но одет вполне прилично: брюки, жилетка, башмаки, только шляпы не хватает. Мог ли в этого мальчугана вселиться гадаринец? Да, мог.

Алан встал так, чтобы успеть перехватить ребенка, если тот кинется к рыжеволосой ведьме. Но тот пока не кидался. Похоже, он даже не заметил, что кто-то появился рядом из тумана.

– Заговорите с ним, – тихо предложил вампир-охотник своей спутнице. – У женщин это лучше получается. Но не позволяйте ему вас коснуться!

Мальчик поднял голову, посмотрел на Алана и Анну. В его глазах мелькнула надежда – но смешанная с изрядной долей опасения.

Чёрт побери, пожалуй, Алан Форнайт мог это понять! Их пара выглядела сейчас и впрямь не очень-то респектабельно. Одежда запачкана, волосы растрёпаны. Хорошо хоть не видно, что дама прячет под накидкой нож.

В этот момент вампир почувствовал, что его кольцо вновь заледенело. Он быстро оглядел переулок слева, справа, сверху – да, вот знакомый силуэт, вот он, гадаринец, проклятая тварь! Висит в воздухе, почти неотличимый от клубов тумана. Да Анны ему сейчас не дотянуться, ведьму защищает амулет; но не больше мгновения понадобится бесплотному созданию, чтобы вселиться в тело мальчишки, а затем рвануться к девушке и – и ему ведь не надо даже бить её или хватать, достаточно просто коснуться!

Алан и раньше стоял так, чтобы отразить любую атаку, направленную на рыжеволосую ведьму, поэтому с места он не двинулся; но подобрался и напружинился, готовясь к драке.

Однако гадаринец не стал нападать. Он исчез, ускользнул, будто растворившись в клубах лондонского смога.

«Он наблюдает за нами», – понял вампир-охотник. – «Наблюдает и наверняка готовит какую-то пакость. Проклятье!»

Мальчуган тем временем подал голос:

– Вы кто? Мне мама говорит не разговаривать с незнакомыми!

Отредактировано Алан Форнайт (2019-01-24 21:28:07)

Видимо, Анне удалось успокоить паренька, потому что он ответил:

– А меня зовут Майкл Холфорд. Очень приятно, – это мальчик добавил серьёзно, со старательной вежливостью. – Я потерял дорогу в тумане и не могу найти дом. Я знаю, что надо спросить у полицейского, но полицейского я тоже найти не могу.

Алан стиснул зубы. Чёрт! Напрасно он надеялся, что причину, которая заставила мальчугана рыдать в переулке, можно будет устранить быстро – например, дав бедняге немного денег. Нет, единственный способ помочь малышу  – как можно скорее отвести его домой; но как поведёшь, если рядом кружит призрачная тварь, ища, в кого бы вселиться? Чёрт и ещё раз чёрт!

Рассудок твердил, что надо уходить. Сейчас же. Как можно быстрее. Пока гадаринец не успел понять, что Анна заинтересована в мальчике. Чем больше они стоят тут, тем больше у юного Майкла шансов разделить судьбу недавно встреченной ими собаки.

Уйти и убить надежду, которая только что проникла в сердце ребёнка.

– Где ты живёшь? – спросил вампир, стараясь смягчить свой взволнованный и потому сухой и резкий голос.

– На Джонсон-стрит, – сказал мальчик и, подумав, добавил, – сэр.

Не то чтобы далеко, но и не близко. За пять минут не дойдёшь. Дойти можно в лучшем случае минут за двадцать, а вряд ли гадаринец оставит их компанию без внимания на целых двадцать минут.

Перепоручить бы ребёнка кому-нибудь надёжному! Но вокруг ни души: не то что полицейского, даже прохожих нет, ни надёжных, ни ненадёжных. Чёрт побери.

Идти по улицам с Анной и с мальчиком, озираться по сторонам, чтобы не пропустить появление гадаринца, изо всех сил стараться мешать бестелесной твари войти в юного Майкла – как? отдёргивать от неё ребёнка быстрее, чем она приближается к нему? а долго ли выдержит это Алан и, главное, сам ребёнок? Предположим далее, что  им повезёт и они встретят полицейского – как они поймут, что в этого стража порядка уже не вселился демон? осмелятся ли подойти к нему близко? осмелятся ли доверить Майкла неизвестно кому? Затем: если завяжется драка, то сможет ли вампир-охотник защитить сразу двоих, причём не только от внешней угрозы, но и друг от друга?

«Я не справлюсь», – понял Алан. – «Нет смысла лгать себе – не справлюсь. Мы не сможем довести малыша до дома; надо сказать Анне об этом прямо».

– Да, – радостно воскликнул Майкл Холфорд, – я очень хочу сандвич! Я давно не ел. А вы, вы правда проводите меня домой?

На детском лице, грязном и ещё мокром от слёз, появилась улыбка.

Алан Форнайт посмотрел на эту улыбку (одного из передних зубов не хватало, и щербатость придавала малышу какое-то особенное обаяние) и сказал:

– Нет.

Пустынная улица – ни одного прохожего! Но люди тут есть, здесь, совсем рядом: укрылись от тумана в домах, спрятались за крепкими ставнями; им нет дела до того, что происходит у них под окнами. Чужой ребёнок может плакать, может даже умирать, но никто не выйдет посмотреть, что случилось. Такова жизнь в большом городе – сколько Алан помнил, в Лондоне всегда так было.

– У нас нет времени тебя проводить, – сказал мифотфорец чётко и твёрдо, – но мы найдём тех, кто проводит. Не бойся.

Он ещё раз огляделся (нет ли где белёсого призрачного силуэта? слава Богу, пока нет!), шагнул вперёд и, легко подхватив ребёнка, отодвинул его от двери.

Обычная дверь. Деревянная, выкрашенная дешёвой краской. За такой дверью скрываются обычно жилища рабочих или мастеровых – простых честных тружеников либо грубых пьяниц, тут как повезёт. Выбивая по этой двери почти барабанную дробь, Алан очень надеялся, что им всё-таки повезёт.  Не зря же Анна надела амулет, приносящий удачу!

Отредактировано Алан Форнайт (2019-02-20 23:45:55)